– Так кто убил? – чуть не схватил за грудки художницу.
– Не знаю…
– Ладно, идите…
– А мужу заходить?
– Зачем?! – чуть не вскочил прокурор.
– Допросимся…
– И без него хватит…
«Ох, уж эта художница-порожница», – чуть со злостью не выпалил вслед молодке.
Надежды самому раскрыть преступление и протрубить об этом на всю страну растаяли, как дым.
– Зря проторчал здесь целый день! – махнул рукой, сгреб бумаги в кучу, посовал в портфель и, хлопнув дверью, вышел.
Войдя в милицию, Грищенко направилась в глубину коридора мимо шатающихся личностей, где ей отвели отдельный кабинет. Поставила чемоданчик у стола, выложила бумаги на столешницу, бросила пачку папирос и направилась в канцелярию.
Зайдя в кильдим приемной, глянула на кабинет начальника, сказала гром-бабе, сидевшей за стойкой:
– Мне нужно позвонить в Калугу.
Та выставила на стойку телефонный аппарат:
– Вас прокурор области ищет…
Грищенко облокотилась о стойку, набрала номер:
– Соедините с областным… Это прокурор-криминалист… Да, жду, – произнесла, и вдруг башенка ее прически качнулась назад: – …Докладываю… Значит так, три покойника. Два инока и иеромонах… Чем отличаются? А шут их знает. Ну, как у нас, наверно, прокурор и следователь… Версий много… Солдат их пришил. Двух на звоннице. Они в колокол били-били и добились. А третьего на дорожке в скит… Какой солдат?.. Шинель оставил. Но солдат особенный. Нож и тесак при нем. С шестерками… Ритуальным убийством попахивает… По «горячим следам»?.. Есть фигуранты… Подозреваемых полный отдел… Одного определили собачки. Да, с ним работать будем в первую очередь… А может, и свой их, нетрадиционной ориентации… – засмеялась неестественным голосом. – Не исключено, орудовала банда… Мортынов в монастыре допрашивает… Экспертизы назначу… Готовлю донесение… Понятно: вы лично возбудили уголовное дело… Спать не будем, раскроем…
Положила трубку, пристукнула сапожками.
Вернулась в кабинет, села за стол. Поправила прическу, пододвинула к себе печатную машинку.
Задымила папиросой и стучала по клавишам, как дятел:
«Постановление
18 апреля 1993 года… назначить судебно-медицинскую экспертизу… поставить вопросы… какова причина смерти…» – Заглянула в записку, которую отдал ей игумен: – «Инерома…» Нет. – Поискала на столе ластик. – В ментовке никогда ничего не найдешь! – Порылась в кармане кителя, вытащила резинку, затерла «инерома», печатала: – «…иеромонаха Василия – он же Росляков Игорь Иванович… какова давность наступления смерти… имеются ли телесные повреждения… какова последовательность нанесения… мог ли после получения телесных повреждений совершать активные действия (кричать, звать на помощь, передвигаться…)». Звал ли маму? – спросила в никуда, посмотрела в потолок. – Так, что еще? Алкоголь. Обязательно, без этого никак нельзя. Вдруг наклюкались – и понесла душа в рай… – «…имеется ли в крови и моче алкоголь…»