Отклонилась, захихикала:
– Кагор небось лился рекой… «…каковы особенности оружия…» Ё-моё! А где меч и нож? – спохватилась и вспомнила. – Я же у Мортынчика оставила. Привезет. Дальше: «…каково направление раневого канала…» Что еще? «В каком положении мог находиться в момент причинения ему повреждений… могли ли быть причинены телесные повреждения ножом типа тесака…»
Вырвала из каретки лист, вложила чистый: «Постановление 18 апреля… какова причина смерти инока Ферапонта – Пушкарева Владимира Леонидовича…»
Потом напечатала постановление о назначении экспертизы погибшему иноку Трофиму, в миру Татарникову Алексею Ивановичу.
Подмахнула постановления и отнесла в канцелярию:
– Надо сейчас же отправить… – бросила гром-бабе.
– Будя сделано… – Та смахнула со стойки бумаги.
– Теперь можно и о себе подумать…
Только Грищенко вновь откинулась на спинку стула, как дежурный капитан с повязкой на рукаве втолкнул в кабинет четырех бедолаг:
– Вот банда убивцев!
И показал среди них на бородача:
– А это исполнитель.
Положил на стол перед прокурором-криминалистом листики:
– Кинологи передали…
Грищенко отмахнула в сторону листики.
– А похавать мне дадите? Целый день ни крошки во рту!
– Ой-е-ей, – попятился капитан, выталкивая назад «бандюков».
И услышал, когда прикрывал дверь:
– Через пятнадцать минут ко мне исполнителя.
– Слухаю, – полетело в ответ.
Высокие мысли о прокурорской профессии, с которыми Лариса Грищенко поступала на юридический факультет, после окончания вуза быстро выветрились. За несколько лет их напрочь вытравила каждодневная «брушиловка» с гонкой по местам происшествий, когда еще толком не представляешь что к чему, а требуют сразу кого-то задерживать-арестовывать, а кого-то отправлять в морг и потом утопать в допросах, экспертизах, очных ставках, в этой непрекращающейся круговерти…
Город Дергачи
И вечно лететь куда-то, кому-то доставлять удовольствие, а кому-то боль, и в этом потоке событий забывать о главном для женщины: о семье, о детях, если успела родить, о муже, если успела выйти замуж до того момента, когда ее окунет в кочевую жизнь.
Вот и с мужем нескладуха: поженились на студенческой скамье, но через год разбежались, а детей завести не успели.
Вся жизнь понеслась наперекосяк.
Никому бы она не пожелала такой судьбы. А сама от безысходности терпела и, того не замечая, мстила, мстила задержанному, тыкая его: сам виноват; свидетелю: дурак, что сунулся куда не следует; понятому: я пострадала и ты пострадай; первому встречному-поперечному… В общем, приземляла как могла.