Голос его смягчился.
– И все время узнаю что-то новое. У меня хватит терпения. Я дождусь своего часа. А когда он придет, ты скажешь мне об этом, не так ли?
– Источник многое рассказывает тебе? – спросила я слабым голосом. Скоро Искан научится истолковывать образы Анджи так же хорошо, как я. Тогда я стану ему не нужна.
– Он показывает мне кое-что, – медленно ответил он. – Не все, что я хочу знать. Но он указывает мне путь. Скоро я пойму, как вытянуть из него все.
Стряхнув с ладони последние капли, он обернулся ко мне, словно пробудившись от сна.
– Кабира!
Он поднялся и снял с себя меч.
– Теперь твой черед.
Каждый раз, когда мы встречались, он брал меня. Сперва выпивал воды из Анджи, или играл с водой, или заглядывал в источник. Тут ему нельзя было мешать. Когда же он заканчивал с этим, наставал мой черед. И все получалось лучше, чем в первый раз. Он целовал меня и ласкал меня, и иногда ему удавалось зажечь в моем теле огонь страсти. Так что я желала его. Желала ощущать его в себе. И в такие минуты Искан принадлежал только мне. Он был занят только мной, и никто не мог со мной сравниться, даже Анджи.
А дальше произошло то, чего я боялась и на что втайне надеялась. Когда весна вовсю вступила в свои права, мое кровотечение не пришло. Я ждала ребенка и не знала, как рассказать эту новость Искану. Боялась, что он рассердится. Но теперь ему придется поговорить с отцом. Попросить моей руки. И тогда больше не нужно будет встречаться вот так – втайне, под покровом ночи.
В ту ночь Искан был в отличном расположении духа. Он привез с собой толстое одеяло для нас, и подушки, и рисовые пирожные, и сладкое вино. Мы сидели возле ущелья, ели и негромко разговаривали. Вернее, говорил Искан, а я слушала. Правитель похвалил его за совет, который Искан дал ему по поводу других придворных, застигнутых за тем, что они брали дополнительные взносы с иностранных купцов, а потом предоставляли им лучшие места на ярмарке пряностей. Все взносы за торговлю пряностями принадлежали правителю.
– Я сказал правителю, что надо хорошенько всех напугать, чтобы никто не осмелился последовать их примеру. Все должны уважать нашего правителя, прародителя прародителей. Правитель не пожелал выполнять грязную работу сам и поручил ее моему отцу. А тот велел мне привести в исполнение все приказы. Я отдал приказ кастрировать их, убить их детей, жен и внуков. Их род умер вместе с ними, и никого не останется, чтобы воздать честь их духам, когда сами они умрут. Остаток своей жалкой жизни они проживут с осознанием этого.