Закрылась на цепочку и приперла дверь обувной тумбой.
Погрузилась в уборку. Ближе к ночи, когда, по ее прикидкам, Михаил должен был уже вернуться со службы домой, затаив дыхание набрала номер. Мучительные гудки. Наконец, знакомый голос.
– Слушаю.
– Миша, это я. Таня! Из иняза…Ну… как ты поживаешь?
– Узнал. Что случилось? Ты же не от скуки звонишь.
– Слушай, мы с Игорем не по своей воле попали в жуткую передрягу. Нас могут убить. Кажется, его уже похитили…
– Ты в милицию заявляла?
– Нет. Это, наверное, по части твоей организации…
– С чего ты решила? Ладно, можешь завтра подъехать в нашу приемную на Кузнецком?
– Нет, я не могу выйти из квартиры; она была сегодня взломана, замок – в хлам.
– Понятно. Говори адрес, через час буду.
Бросилась к зеркалу приводить себя в порядок.
Звонок.
– Кто?
– Михаил.
Разбаррикадировалась.
– Привет! Первой протянула руку, чтобы снять неудобный для него момент с дружескими объятиями. Он все такой же: высокий, светлые вьющиеся волосы – аккурат партработник. За спиной – проворный мужичок с кейсом, тут же начинает колдовать с дверью.
Михаил проходит на кухню, по дороге бросает взгляд на единственную комнату.
– Что, скромненько? – спросила Татьяна с невесть откуда навалившимся вызовом.
– Нормально. Давай без комплексов, – сухо ответил он и устало расположился на табурете.
– Ну, рассказывай.
Тем временем его сотрудник шустрит по квартире, что-то разглядывает, фотографирует, осторожно заглядывает на кухню, кладет ключи от нового дверного замка. На вопросительный взгляд Михаила, прервав сагу Татьяны, рапортует:
– Никаких внятных следов. Работали профи.
Михаил встает.
– Все. Извини, сегодня по любому больше ничего сделать нельзя. Отдыхаем. Завтра будь на телефоне во второй половине дня. Продолжим. Видно, что дело сложное, и нас касается лишь отчасти. Может быть, надо будет подключать другую контору. И без милиции здесь не обойтись, никто лучше нее не знает, кто кого крышует на этих ваших рынках.
– Почему «наших»? Ты сам разве на рынки не ходишь?
– Нет.