– Потому что узнал, что в приборе еще что-то есть.
– От кого?
– От переводчика, которому отправили записку.
– Какую записку? Что за переводчик? Не морочь мне голову. Федя, загляни на минутку…
В комнату тут же впрыгнул урод, который меня встретил на рынке.
Понимая, что сейчас мне будут делать больно, я перестал дергаться и быстро перешел на деловой тон.
– Послушайте, не надо варварства, я сам хочу разобраться в этой истории. Эти камешки были прикреплены к записке, которая лежала под аккумулятором. Что в ней написано, я не знаю, она же на бирманском языке. Наш знакомый переводчик из Питера ничего не сказал о ее содержании, а только спросил, что прилагается к записке, и нет ли в аппарате еще чего-нибудь, т. к. в тексте, мол, есть намек, что прилагаемый к ней образец – это малая часть чего-то, что имеется внутри аппарата. Мы с женой обещали посмотреть и перезвонить. Ничего не нашли, и тогда я сообразил, что надо искать в аккумуляторе, потому и рванул в мастерскую, надеясь, что его еще не выбросили куда подальше. Повторяю, если бы я хоть что-то знал заранее, разве поперся бы с этим на ваш чумной рынок.
– Ишь, как ты к рыночному пролетариату неуважительно относишься. А твой переводчик кто такой и где работает?
– Профессор Алексеев, преподает в Питере на Востфаке госуниверситета.
– А он знает что-нибудь про камни?
– Разумеется. Я не скрывал, что они прилагались к записке.
– Ну-ну, ладно. Говоришь, обещали перезвонить этому толмачу?
Почуяв, что лед немного оттаял, я попытался потянуть одеяло на себя.
– Я могу вам помочь узнать у профессора, что написано в записке, прямо при вас позвоню ему, но при условии, что вы не причините вреда Тане. И вообще оставите нас в покое. А камни забирайте, они мне сто лет не нужны.
«Робин Гуд» усмехнулся. – Вот спасибо, а то я собрался было тебе их по описи возвращать. Еще и условия ставишь, а ведь можешь просто раствориться в бочке с кислотой. Во-первых, мы не собираемся обижать твою жену и, во-вторых, может быть, и оставим вас в покое, как только разберемся с этой историей. Но не ранее того. Звонить Алексееву будешь?
Я кивнул.
– А что скажешь?
– Что ничего не нашли.
– И про содержание записки спросишь, со всеми деталями, понял? Федя, подвези его к столику, товарищ в Смольный звонить будет.
– Номер телефона Алексеева у меня в бумажнике, который вы изволили изъять.