Ей потребовалось еще какое-то время, может минуты, может целые десятки минут, чтобы оправиться от головокружения и подступившей следом тошноты. Времени оставалось не много. Девушка знала, что ее, хотя и сомнительное, но, все же, преимущество в раннем пробуждении, вызванное иной дозировкой препарата, может исчезнуть в любой момент, ведь остальные участники тоже скоро начнут приходить в себя, что, определенно, принесет ей еще больше проблем и сократит шансы на выживание.
Она заставила себя подняться и сделать шаг по направлению к выходу. Уже достаточно привыкшие к темноте глаза быстро нашли очертания двери. Холодная металлическая ручка со скрипом скользнула вниз под легкой женской ладонью, и девушка неуклюже вывалилась наружу, споткнувшись на выходе об очередное тело. Промозглый воздух приятно обжег лицо, а свет даже такого пасмурного дня на пару секунд ослепил ее. Амелия с усилием толкнула дверь ногой, стараясь как можно скорее закрыть ее, чтобы уличная прохлада и солнечный свет не пробудили остальных участников игры раньше, чем она успеет убраться отсюда. Перевернувшись на спину, она позволила себе еще несколько мгновений пролежать на сыром бетоне, делая глубокие, отрезвляющие и одновременно успокаивающие вдохи.
«Бежать. Мне нужно бежать».
Она заставила себя подняться на ноги, окинула местность беглым взглядом. Тихо. Слишком тихо.
«Стоит подыскать непримечательное здание со свободным выходом на крышу».
Мышцы ломило, тело болело, и ей никуда не хотелось идти и, тем более, бежать. Мысль о принятии неизбежного столь заманчиво и настойчиво звучала в голове, но Амелия была не из тех, кто сдается, не из тех, кто умирает, обреченно склонив голову под лезвие топора. Она заставила себя сделать шаг, затем второй, третий, и вот она уже идет, спустя пару минут бежит. Сквозь боль и слабость. Сквозь остаточную тошноту и головокружение.
Амелия двигалась вперед, не зная точно, куда приведет ее выбранный маршрут, ведомая лишь своими интуицией и желанием жить, убраться от места, где очнулась, как можно быстрее. Ее никогда не готовили к особым физическим нагрузкам, тем более в экстремальных ситуациях при истощенных внутренних резервах организма, поэтому ее бег не продлился долго, и она, тяжело дыша, остановилась посреди пустой улицы. Промозглый воздух еще сильнее обжигал разгоряченную кожу, а осенние сырость и прохлада только усиливали внутренние ощущения безысходности и отчаяния. Тихо. Вокруг все еще было мертвенно тихо.