– Серьезно? – спрашивает она, а потом бросает на меня взгляд из-под ресниц и понижает голос, как будто делится со мной сокровенной тайной: – А знаешь, я сама его выбирала. Мне даже пришлось драться за него. Лалабелль ненавидит горошек.
– Хороший выбор, – говорю я, хотя сейчас понимаю, что желтый не идет к цвету моей кожи. – Ты выглядишь просто очаровательно.
Она дважды хлопает глазами и слегка краснеет. Я лезу под жакет и нащупываю маленькую симпатичную кожаную кобуру, которую Мари подобрала для моего пистолета.
– Ну, спасибо тебе, – бормочет она и переводит взгляд на картину. – Послушай, а что ты думаешь об этом…
Она не заканчивает свой вопрос. Пистолет в моей руке легонько вздрагивает, и она оседает в кресле, как роскошное платье, падающее на пол.
Уходя, я замечаю свое отражение в зеркале и растягиваю губы в улыбке. Мари была права. Действительно лучше быть доброй.
Она сидит в саду на троне из красных подушек, ее голову украшает корона из звезд. Ее жизнь наполнена изысканной роскошью и изящным богатством. Перед ней растет кукуруза, золотистая и соблазнительная. Она улыбается, и мир улыбается вместе с ней. Бесконечное изобилие.
В переулке стоит, прислонившись к вентиляционной трубе, папарацци.
– Она там? – спрашивает он у меня.
– Да, – говорю я. – Но она уже мертва.
– Ах, черт, – говорит он и мрачнеет. Хлопает по карману брюк в поисках сигарет, достает пачку, но та пуста.
– Но ты же все равно можешь сфотографировать ее, разве нет? – спрашиваю я и достаю свои сигареты, которые лежат в маленьком, отделанном шелком нагрудном кармане рядом с картами Таро. – Бери.
– Спасибо, – говорит он и морщится, когда видит марку «Везучая девчонка». «Интересно, – спрашиваю я себя, – мужские сигареты отличаются по вкусу от женских»?
Он поджигает кончик, выдыхает клуб дыма и говорит:
– В журналах нельзя показывать трупы. Во всяком случае, в тех, с которыми я работаю. А тебе разве не пора?
– С какой стати? – спрашиваю я и подхожу к нему поближе, чтобы лучше слышать. Сейчас шум автомобильного движения стал громче. Баббл-сити просыпается.
Он просто указывает в конец переулка, и я вижу, как в стекле витрины отражаются мигающие синие огни. Это не полиция. Они бы так быстро не приехали, да и не стали бы суетиться из-за Портрета. Я слышу, как отъезжает дверца минивэна, а потом по тротуару стучат каблучки.