Бенкендорф встал, поцеловал Каролине руку.
– Позвольте, я на минуту украду у вас генерала, – сказала Зубовой Каролина и, не дожидаясь ответа, пошла из залы.
– Прошу простить, – улыбнулся графине Бенкендорф.
Графиня проводила их настороженным взглядом и облегчённо вздохнула.
Каролина отворила дверь графской библиотеки. Здесь царил тихий полумрак, пахнущий лаком, пергаментом, деревом и старой телячьей кожей. Библиотека всегда была свободна от гостей.
Бенкендорф притворил дверь. Каролина замерла у окна. Она встала так нарочно, чтобы тень скрывала её лицо. Шаль как бы невзначай сползла, оголив плечо. Подойдя, генерал поцеловал ей руку.
– J’ai repensé à vous l’autre jour[11], – сказал он.
– Et bien! A propos du passé…[12] – Каролина протянула Бенкендорфу небольшую стопку писем, перевязанную красной шёлковой лентой. – Вот. Возвращаю письма ваши.
Разглядывая стопку писем, Бенкендорф мягко заметил:
– Делать это было вовсе не обязательно. Хотя решение ваше мне приятно.
– Чему же вы улыбаетесь, Александр Христофорович? – спросила Каролина.
Бенкендорф погрозил ей пачкой:
– Здесь и половины не наберётся.
Каролина улыбнулась его словам, как редкому комплименту.
– Наслышана, Александр Христофорович, что вы уже не такой сердцеед, – сказала она.
– Мне ли быть сердцеедом, Каролина Адамовна, при красавице жене и дочках?
– Скромник. А я помню мадемуазель Жорж, которую вы похитили из объятий Наполеона.
– Вы меня нарочно искали? – перебил Бенкендорф.
Он не любил долгих разговоров с прежними любовницами. Да и откровенничать в присутствии Каролины было опасно. Эта женщина с лёгкостью впитывала всё дурное, как сухая земля дождь.
– Мне нужно спешно передать письмо государю.
Бенкендорф удивлённо поднял бровь:
– Письмо к государю… В вашем положении…
– Это очень важное письмо, – Каролина ждала согласия. – Ну же, генерал. Вам это ничего не будет стоить.
– А вам?
Бенкендорф приблизил к ней лицо.
– Всего один поцелуй, и репутация семьянина не пострадает.
Ему было всё равно – целовать Каролину или не целовать. Но всё как-то выходило само собой.
Бенкендорф поцеловал Каролину в плечо:
– Я буду вынужден прочесть ваше письмо.
– Непременно прочтите.
Бенкендорф поцеловал её в шею, привлёк к себе. Она отвернулась, чтобы не смотреть ему в глаза.
Сырой ветер носил над Петербургом крики ворон. Лавр Петрович стоял посреди кабинета полковника Свиридова, угрюмо осматривал место преступления. На столе лежали нетронутыми два пистолета и кинжал с инкрустированной серебром ручкой.