Семён, конечно, не должен был… А хотя что я несу, должен – не должен… Может быть, его расторопность и сделала всё это возможным… опять же, к лучшему ли?
Но тогда я думал совсем о другом.
– Двадцать две минуты, – глухо сказал незнакомый голос у меня за спиной.
– Хорошо, – ответил я. Кажется, теперь у нас есть несколько часов…
Я произносил слова, словно во сне, но мне самому было страшно от них. Надо просто было что-то говорить, делать, в конце концов, вид, что я контролирую ситуацию… Хотя это была полная ерунда – что я, чёрт возьми, мог тут контролировать?
Мне вдруг захотелось оторвать голову себе – за то, что в ней за прошедшее время так и не появилось вменяемых знаний по применению нового аппарата. Когда я вспомнил про пылящийся на полке так и не прочитанный нормально мануал, мне и вовсе захотелось провалиться сквозь землю.
Теперь я, конечно, понимаю, почему мы все тогда так медлили. Почему опытные медики стояли, как истуканы, как уличные зеваки на месте ДТП и просто смотрели на кровавую кашу из двух человеческих тел перед собой.
Да потому, что раньше таких «пациентов» сразу везли в морг.
Но не теперь. Теперь их можно вылечить, и все собравшиеся вокруг, кажется, ждали, когда же я начну это делать.
– Михаил Николаевич, – раздался над ухом негромкий голос Алины, одной из медсестёр. – Время идёт.
– Да-да… – вместо звука обычного голоса из горла выскочил какой-то хриплый писк, и я прокашлялся, стараясь вернуть себе прежний уверенный вид. Надо было брать ситуацию в свои руки, но я сам находился на грани истерики.
– Анна Владимировна, готовьте операционную, срочно. Отвезти… – я невольно запнулся, – обоих пациентов в реанимацию. Мне на компьютер срочно медицинские карты, всё, что есть, вплоть до прививок в садике и результаты осмотра скорой! Рентген делали?
Анна Владимировна покачала головой.
– Сделать! – я потихоньку начинал приходить себя.
– Михаил Николаевич, Верному тоже? – переспросила Анна Владимировна.
– Это который?
Она молча показала на торчащую вверх одинокую челюсть.
«Фу, до чего же всё-таки отвратительно выглядит!» – снова содрогнулся я.
– Да! – отрезал я. – И ему тоже. Выглядит вроде… Впрочем, не имеет значения… Мы не можем рисковать.
Я повернулся к Семёну. Тот смотрел на меня внимательными и серьёзными глазами. Мне показалось, что он единственный, кто понял моё настоящее состояние в этот момент. Я впился в него взглядом, стараясь вложить в этот взгляд как можно больше: