Дэви повалилась на землю.
Вскоре у дома Марти оказались Хлоя и Тревор. Появилась карета скорой помощи. За ней полиция.
Люди на улице шумно обсуждали происшествие.
Дэви сидела на бордюре, в стороне от толпы, спрятав лицо в коленях, когда подошла Марти.
– Как ты? – тихо поинтересовалась она.
– Прости за газон и… за дверь, – сдавленно сказала Дэви, глядя себе под ноги. – Мы все оплатим.
– Все в порядке, не бери в голову.
Дэви молчала.
– Дэви, мне очень жаль. Правда. Газон – это ерунда. Ты… держись, главное, – Марти неловко приобняла подругу.
В голове шумело. Как будто океанский прибой уснул в черепной коробке. Думать ни о чем не хотелось. Делать тоже. Пожалуй, хотелось только уснуть. Прямо сейчас.
Рядом опустилась Хлоя и сообщила, что врачи хотят оставить Мэри под присмотром. Они просят согласие на госпитализацию. Дэви молча кивнула.
– Аарон… я уверена, Аарон тоже согласится, – сказала Хлоя.
Дэви подняла на нее глаза. Они обе подумали об одном и том же: Аарон уже несколько дней не произносил ни слова.
Мэри Мэй боролась со сном:
«Все что угодно, только не сон! Только не забвение. Кто, если не я, способна отыскать свою дочь? Я должна быть сильной, должна…»
Тяжелые веки опускались сами, и Мэри изо всех сил напрягала руки, сжимая кулаки, до крови впиваясь ногтями в мягкую ткань ладоней.
Пришло время действовать.
«Надо встать с этой чертовой кровати! Некогда лежать! О-о-о-о… – при попытке подняться на локтях к горлу подступила тошнота, – что за… м-м-м… надо позвать сестру, потребовать, чтобы меня немедленно отпустили… надо попросить полицейскую машину… сначала я поеду в парк, конечно в парк … он сейчас особенно красив… лето… как часто мы гуляли там все вместе… Аарон, девочки…»
Мысли и образы потекли бурной рекой и заполнили сознание. Мэри погрузилась в мир на грани сна и яви.
Она улыбалась, потому что это были очень живые и очень приятные воспоминания.
«Говорили, что детей у меня не будет никогда.
Но разве я кого-то слушала?
Мы просто трахались, как обычно, и получали от этого удовольствие. Однажды я почувствовала головокружение, а когда не пришли месячные… о да… это чувство невозможно забыть! Я ничего не говорила Аарону два месяца, боялась сглазить… Но он заставил меня признаться… м-м-м… наверно, слишком таинственной была моя улыбка. Я согласилась сходить к врачу.