Попав в столицу, он уже не хотел возвращаться ни в свой родной город, ни тем более на завод. Та, прошлая жизнь представлялась ему как какое-то скучное вступление во что-то новое.
Местом проживания Шуры стало общежитие для военнослужащих. Долгое время он адаптировался и привыкал к новому формату жизни, новой работе, новым людям, привыкал к жизни в столице, к устройству этого города и его особенностям. Он продолжал заниматься спортом, много времени проводя в спортивных залах, осваивая борьбу.
Работа, спорт, люди постоянно вносили и значительные изменения, и мелкие поправки, и штрихи в его осознание устройства жизни, в его устремления, в манеры поведения и речи. Шура понимал, что тот заводской паренек ему не так уж и нравится, он не хотел вспоминать себя прежнего и всегда находил, с кого брать пример, чтобы максимально дистанцироваться от прошлого образа. Встречая Шуру раз в год, родители, сестры, многочисленные родственники и друзья, все в один голос говорили о том, что столичная жизнь заметно меняет его. Прибыв в Москву, свое домашнее имя Шура он заменил на Сашу, более близкие приятели стали называть его Саней.
Спустя год стало заметно, что жизнь в общаге не стоит на месте и ребята, с которыми Саня начинал обустраивать свою жизнь, начали разъезжаться кто куда. Кто-то закончил обучение и вернулся домой, кому-то просто не зашла жизнь в столице, и они переводились на службу поближе к родным местам, некоторые женились на москвичках и обосновались здесь навсегда. Что касается Сани, то он уже знал, что будет жить в Москве.
Поначалу девушек у него не было, все время он пропадал на работе, привыкая к новым обязанностям и новому ритму. Ему было не до того, чтобы знакомиться с кем-то и уж тем более встречаться, хотя на улицах было немало красоток, и иногда он сворачивал шею, не успевая всех разглядеть. Он уже знал, что свист при виде красивой девчонки и громкие возгласы, или еще более откровенные действия в ее сторону выдают гопника или провинциала, к которым он не желал иметь никакого отношения, но иногда это все-таки лезло из него. Но вести себя здесь таким образом было не принято, особенно среди той прослойки, к которой он захотел примкнуть. Это желание формировалось постепенно, методом исключения, и сначала – на интуитивном уровне. К тому времени он уже видел разницу между простыми деревенскими девахами, обычными провинциалками, и московскими молодыми особами из интеллигентных семей – это и была его целевая группа. Хотя с девчонками из своих нецелевых групп он чувствовал себя привычнее и свободнее, гораздо свободнее.