– Эй, малец, как хоть звать тебя? – окликнул его Иван.
– Тимофей, – ответил мальчик сквозь набитый рот.
– Тимоха, значит, – задумался мужчина. – Моего сына так же зовут. Только не видел я его с пеленок.
– Почему? – вскинул глаза Тимофей.
– Потому… – уклончиво ответил Иван и отвернулся.
– Чего ты все пристаешь к нему? – посетовал длинный, которого все почему-то называли Профессор. – Дай оклематься.
– Ну-ка, Тимошка, промочи горло немножко, – в рифму усмехнулся Петрович. – На-ко глоток живительной влаги. Для сугрева нутра. И с новым годом, двенадцать-то уже вот прокуковало.
Тимофей послушно взял протянутый складной стаканчик и поднес к носу. На него резко пахнуло знакомым запахом спиртного. Мальчик испуганно протянул стакан назад.
– Я не буду это, – ответил он хмуро.
– Два глотка. Чтоб разогреться изнутри, – настойчиво произнес Петрович, пристально глядя в глаза. – И скидывай одежду.
Тимофей отшатнулся.
– Петрович, – Иван встал посередине, прикрывая мальчика. – Не пугай пацана.
– Заболеет, что делать будем с ним? – пробубнил Петрович, примирительно отворачиваясь.
Иван развернулся к Тимофею.
– Не бойся, пару глотков, это на травах. Одежду просушим, ты мокрый весь насквозь. И надо растереть тебя, пока окончательно холод не пробрался внутрь. – И обернувшись добавил: – Петрович, с пацаном надо обходительнее, а не как ты.
Тимофей сдался. Он снова понюхал жидкость, которая вызывала в нем омерзение. Запах знакомый и в то же время что-то еще было в нем – мягкое и успокоительное. Мальчик осторожно глотнул, чувствуя, как внутри пробежал огонь. Он поморщился, но, послушно сделал и второй глоток. В желудке зажгло, и тепло поплыло по всему телу.
– Вот и молодец, – Иван забрал недопитый стакан из рук мальчика.
Через секунду Тимофей почувствовал, как подкашиваются ноги. Иван, заботливо стягивающий с него куртку и штаны, еле успел подхватить почти невесомое тельце. Закутал его в невесть откуда взявшееся теплое одеяло, заботливо растерев перед этим остатками спиртного, усадил к себе на колени, и прижал к груди как родного сына.
–Эх, и откуда ты свалился на нашу голову, Тимоха? – вполголоса произнес мужчина, подозрительно шмыгнув носом.
И тут Тимофея прорвало. То ли от случайной ласки, то ли от выпитого, но мальчик сначала осторожно всхлипнул, а потом разразился слезами, и сквозь водопад вдруг выложил незнакомым дядькам всю свою недлинную жизнь, и почему оказался зимней ночью в лесу. А выговорившись и наплакавшись, так и заснул на руках Ивана таким крепким сном, каким не спал дома в вечном ожидании непоправимой беды.