– Тогда давай спросим у него, – тон меняется с пренебрежительного на подначивающий.
– Легко! – я резво поворачиваюсь на каблуках к приближающемуся к парковке отцу. – Пап, я же могу жить с вами?
Вместо энтузиазма он заметно тушуется.
– Видишь? – ехидно улыбается мама. – Уже напрягся.
– Лисенок, это и твоя квартира, – в пику ей отбивает отец.
– И мы будем рады, – добавляет мачеха, устало взяв его под локоть.
При взгляде на ее огромный живот дремлющая совесть просыпается и пинает меня в бок. Какая же я эгоистка. У них двое мальчишек, вот-вот появится третий. Только меня не хватает в тесной хрущевской однушке до полного комплекта.
– Значит поживу отдельно, – не сдаюсь я, игнорируя злорадный взгляд мамы. – Устроюсь на работу, сниму комнату.
– И бросишь учебу?
– Уж лучше это, чем твой интернат.
– Не интернат, а элитная закрытая школа, – упрямо исправляет мама. – Там Максим к Оксфорду готовится.
Отлично. Еще и сына своего нового мужа приплела.
– Плевать, к чему он там готовится. Я не обязана равняться на какого-то московского мажора!
– Выбирай выражения. Он твой сводный брат.
Так и подмывает озвучить, куда ей идти вместе с новоявленным родственником, но спор прерывает натужный гудок – устав ждать, водитель микроавтобуса сигналит нам, призывая вернуться в салон. Забираюсь туда с отцом и мачехой, оставив маму возле такси. Принципиально поеду отдельно и в кафе сяду на другой конец стола. Пусть привыкает, что я держу дистанцию.
Ромка и Толька плюхаются на сиденье рядом и всю дорогу рассказывают новости про школу, перебивая друг друга и толкаясь. Через силу смеюсь над их нелепыми розыгрышами одноклассников, пока сердце сжимается от тоски. Они мои братья. Они, а не какой-то заносчивый пижон! Я и видела его всего раз, мельком – во время видеозвонка от мамы. Так почему я должна уезжать от своей настоящей семьи?
Поминки проходят в тягостном молчании. Прихватив со стола смартфон, отлучаюсь в туалет чтобы пожаловаться Оксанке.
«Она заставляет меня переехать! Зачем я ей сдалась?»
Подруга пытается успокоить, забрасывая сообщениями, но на расстоянии слова утешения оказываются набором букв и грустных смайликов. Когда выясняется, что вылет планируется сразу после поминок, я готова разрыдаться от отчаяния. Мне даже попрощаться толком не дают!
– К чему такая спешка? – цежу сквозь зубы, не глядя закидывая вещи в чемодан, пока мама брезгливо осматривает старую мебель в квартире бабушки.