Звучит высокопарно, но даже пафос не скрывает фальшь. Чего же она добивается на самом деле? Не верю, что можно столько лет успешно игнорировать материнский инстинкт, а потом вдруг внезапно вспомнить о дочери.
– Еще как могу. Вон и Игорю Николаевичу не понравилась.
Данный факт ни капли не удручает. Я всего лишь пытаюсь манипулировать. Раз с пиджаком получилось, то и сейчас есть шанс сыграть на слабости мамы. Мнение отчима ей важно. Показав, что и я с ним считаюсь, расположу к себе и, быть может, вытяну правду.
– Не все потеряно, – мама позволяет себя обмануть и пускается в объяснения. – Первое впечатление бывает обманчиво. Если вечером заявишь о себе как о серьезной и уверенной в целях девушке, он будет знать, что ты не хуже Максима.
Стискиваю вилку до побелевших костяшек пальцев. Теперь ясно, в чем причина переезда. Не в материнской любви или чувстве долга, а в желании поучаствовать в соревновании «твой сын крут, но моя дочь не хуже».
Почему я сразу не догадалась? У мамы ничего нет. Даже если новый муж ей что-то отписал, в достижения это не запишешь – она не сама заработала. Как еще отличиться перед владельцем заводов, газет, пароходов? Делать карьеру бесполезно, этим Седова-старшего не удивишь. Тогда чем? Он вкладывает деньги в сына. Значит, семейные ценности для него не пустой звук. И раз так, надо показать дочь, умницу-красавицу. Ладно, второе спорно, но первое вне сомнений. Учусь хорошо, поведение примерное, чем не достоинства? И маме важно убедить отчима, что именно она воспитала эти качества.
– Напрасно стараешься, – в ярости шиплю я, дождавшись, когда официант примет заказ и уйдет. – Я не стану подыгрывать.
– Считай это взаимовыгодным сотрудничеством, – осознав, что ее план раскрыт, мама не теряется ни на секунду. Даже тон не меняет. – Когда получишь аттестат элитной школы, я дам денег снять квартиру. В Москве или Питере – решишь сама. Выберешь ВУЗ, какой захочется.
– Ты пытаешься… меня купить? – злость тонет в волне изумления.
– Инвестирую, – не моргнув, отбивает мама. Такой ее я знала всегда – расчетливой и жесткой. – Один год, и ты свободна.
– Нет!
– Алиса, спор бесполезен. Жить тебе негде и не на что. Документы из старой школы я уже забрала, – она делает паузу, позволяя мне осознать масштаб бедствия. – Если вернешься и снимешь квартиру, как и грозилась, отец не поможет финансово.