В Корвишве можно просто быть собой и получать удовольствие от жизни.
Оно было вдвойне ощутимее от уверенности, что сегодня особенный день.
***
– Что?
– Оглохли, что ли?! Чьи волосы, говорю, в раковине?!
– Если не рыжие, то с меня снимаем обвинения, – ухмыльнулась Соня, надеясь, что они всё-таки не рыжие. Кристина, конечно, ей ничего не сделает, но скандалить с утра не хотелось.
– Они русые.
В ответ лишь молчание. Сонька преспокойно сидела на полу возле кровати, громко чавкая жвачкой, время от времени поражая вселенную новым творением в виде прозрачно-розового пузыря. Акеми раскрашивала ногти причудливыми узорами, время от времени вытягивая руку вперёд, чтобы полюбоваться на штрих к шедевру. Ха Ли перечитывала первый учебник Судьбы, роман «Робинзон Крузо» на английском языке, время от времени повторяя наизусть некоторые строки.
Русые волосы были только у Акеми, но та и глазом не повела в ответ на обвинение.
– Давно хотела тебя спросить, Кристин: почему ты так ратуешь за порядок? – скучавшая Соня предложила тему беседы. – Ты ж на ферме росла – там, наверное, срач невозможный…
– Он и здесь будет! Если я перестану за вами следить…
Беседа оборвалась, не начавшись. Кристина не в настроении была ностальгировать – ей хотелось рвать и метать. Причём одного конкретного человека, который преспокойно наслаждался видом буйства красок на ногте мизинца.
Лето подходило к концу, общие деньги из клада, как утверждал Юрка, тоже заканчивались – скоро новый сезон, новый учебник и новые испытания, от этого росла всеобщая нервозность. Девчонки в комнате и так еле уживались друг с другом, а в последние недели вовсе стали четырьмя личностями. А у личности нет недостатков – есть лишь причуды.
– Акеми! – не выдержала Кристина и пошла в атаку. – Это твои грёбаные волосы в раковине! Почему я, мать-перемать, должна их тут терпеть?!
Девчонка оторвала взгляд от мизинца и, улыбаясь, ответила:
– Вряд ли мои. Я сегодня не была… в тех краях.
– Была. Трижды, – не дала соврать Соня, громко хлопнув перед тем по пузырю из жвачки правой ладошкой.
– И что? – флегматично спросила Акеми.
– Убери за собой! И научись это делать сама, сразу, без замечаний.
– За тринадцать лет не научилась, так ты, что ль, научишь? – глубокомысленно заметила неряха, но всё же подошла к раковине прибраться, возмущённая до глубины души, будто её заставляют делать невесть что.