На следующую ночь, когда она добралась до самого верха, началось самое интересное. Во-первых, она увидела тонкую полоску света, идущую из-под валуна и переливающуюся всеми цветами радуги. Во-вторых, сам валун тоже светился и был похож на прилегшего отдохнуть сказочного медведя, в глубине которого блуждали разноцветные огоньки. И, наконец, когда Лена обернулась к лагерю, она увидела на холме вместо корпусов дом с колоннами. В доме играла музыка, дамы танцевали с кавалерами и объяснялись друг другу в любви, и Лена даже слышала, о чем они говорят.
Утром она рассказала ребятам про валун, но ее подняли на смех. Мальчик, который вызвался посветить снизу, пока она карабкалась по корням дуба, позорно бежал, как только его окликнули с территории лагеря, и теперь ее слова подтвердить было некому. Директор лагеря объявила, что Лена заболела, а все ее видения следствие высокой температуры.
Отдых был испорчен, но основные неприятности начались после возвращения домой. Лену водили к невропатологу и к детскому психологу, были бурные объяснения с бабушкой, расспросы о дяде Мите и его рассказах. Закончилось все полным запретом на поездки в лагерь, а также решением, чтобы ноги этого сумасшедшего фантазера в их доме больше не будет.
Дмитрий Дмитриевич, бывший друг семьи, был колоритный мужчиной. В свои восемьдесят два он оставался крепким боровичком, невысоким, широкоплечим – практически, квадратным, с ручищами, способными в молодости завязать в узел кочергу или разорвать надвое телефонный справочник толщиной в руку.
Митрич усадил Лену за стол и вскипятил чайник. За чаем они повспоминали бабушку, маму, прожитые годы, и, чем больше они вспоминали, тем больше удивлялся Митрич.
– Ну, Зинаида! Ну, фантазерка! Да, я по сравнению с ней архивист засушенный! Не спасал Василий никакого пашу. В первую мировую он служил на границе с Турцией, а в Питере у его отца была скобяная лавка. Предложение Зинаиде я делал шестьдесят лет назад, когда твоей матери и в помине не было, и тебе я ничего не рассказывал, ни про князя, ни про колдунью, и зря она меня в этом обвиняла…
Вдруг, он прервал свою речь и спросил с опаской:
– А ты чего приехала?
– Ты хотел что-то обсудить, разве нет? – удивилась Лена.
– Уже и обсудили, я тебе ничего не рассказывал.
– И чего ты мне не рассказывал?