Он выглянул на стук.
– Вылазь – покурим, – сказал я.
– Блин, ты даешь… Щас.
Через пару минут он вышел в отцовском тулупе и валенках, и мы уселись на лавочке. Первая сигарета показалась сладкой и ароматной. Мы сплевывали и говорили о… девочках.
– Ты знаешь, – рассуждал Мишка, – вот посмотришь на красивую девку: лицо, фигурка, ножки – у-у-у! – и он сделал воздушный поцелуй. – А потом представишь, как она сидит в туалете – и все!
– А меня другая мысль достала: почему у каждого человека, например, два уха? Мне даже смешно стало – будто кто-то сидит и штампует всех подряд: два уха, нос, рот – все одинаково, под расчет… Вся наша жизнь наперед расписана, и ничего не изменишь!
– Да, мы с Лерой договорились после школы пожениться… Учиться пойдем на дневное, а, если дети появятся, перейдем на вечернее или заочное. Работать будем на заводе – там квартиру быстрее дают… Она двоих детей хочет.
– А ты сколько?
– Как масть пойдет, – засмеялся Мишка.
– А я и не знал, что вы встречаетесь. Лера с Юлей дружит.
– Это ж она нас и свела… Знаешь, главное, чтоб до тебя девка ни с кем не сношалась – тогда она будет только твоя. Я поэтому решил с Лерой сейчас закрутить, а то потом поздно будет. Скоро, наверное, с детского садика начнем невест выбирать.
– Да ладно, – протянул я.
– А чего? Вон Юлька уже давно сношается.
– Кто тебе сказал? – выдавил я из себя как можно спокойнее, хотя мою бледность скрыла только темнота.
– Знаю… С одним приезжим… Что-то отмечали в компании, и она сама захотела…
Внутри меня все окончательно обрушилось и завалилось обломками…
Мы снова закурили, и Мишка стал показывать, как пускают дым кольцами:
– Учись, – сказал он и, сделав рот, как у рыбы на песке, стал выдыхать горлом…
– А я думаю, кто здесь курит! – услышали мы протяжный голос Мишкиного отца.
Он незаметно вышел из калитки и стоял в двух метрах от нас. Мишка с перепуга сунул сигарету в карман, а я откинул в сторону.
– Кто курит? – возразил Мишка.
– А это чья? – и Яков Борисович показал на еще дымящийся окурок.
– Это Вовчика – только что домой пошел! – Мишка кивнул головой в сторону соседа.
Глубокие морщины на лице отца скривились, как от уксуса:
– Вовка говоришь… А что у тебя в кармане?
Мы обомлели: у Мишки из кармана отцовского тулупа шел дым!..
Он подскочил и стал, обжигая пальцы, выворачивать карман. Отец заорал: «А ну, марш домой!» и попытался врезать подзатыльник, но промахнулся. Они побежали во двор, а я побрел куда глаза глядят… Более страшного вечера еще не было в моей жизни!