Десять танков встали как вкопанные, как только закончилась свистопляска. Они внезапно очутились в совершенно незнакомом месте, разительно отличающегося от того, по которому они шустро катились до того, как земля сошла с ума.
Степь поразительным образом оголилась, лишившись снежного покрова. Стих холодный, пронизывавший ветер. Мороз, пронизывающий до костей во время движения танка, сменился на плюсовую температуру.
Но самым странным оказалось внезапное исчезновение следов прохождения тяжёлых бронированных машин. Танковые колеи словно обрывались в метрах двухстах от остановки роты. Всё выглядело так, как будто танки спикировали в степь с высоты своего полёта.
– Пётр, ты что-нибудь понимаешь? – задал вопрос Иван Мирошниченко, высунувшись из командирского люка. – Что это было?
– А хрен его знает, – выдал бронебойщик, оглядевшись вокруг.
– Ты же родом из этих мест! – подивился Иван. – Неужто не признал?
– Да не знаю я! – зло ответил Холдун, поднося к глазам бинокль.
Задержав взгляд на чём-то экстраординарном, Пётр разразился длинной тирадой, в которой приличными были только предлоги и заключил:
– Этого не может быть!
– Что? Что там? – озабоченно поинтересовался Мирошниченко, – Что ты такое увидел?
Пётр разглядел в бинокль странную табличку на бетонном столбике на въезде в населённый пункт. На белом поле диковинной таблички чернела надпись «Шульгинка». Оттого то он и разразился длинной тирадой.
– Это Шульгинка, – бессильно опуская руки, ответил бронебойщик.
– Так чего ты матюкаешься? – подивился Иван.
– Потому что написано «Шульгинка», но это не Шульгинка, – резко ответил Пётр, злясь неизвестно на кого и вновь поднося бинокль к глазам.
– Через деревню идёт дорога. – принялся он громко комментировать виденное в прибор. – И это не былая грунтовка, а настоящее асфальтовое шоссе как в Воронеже. Дома сплошь кирпичные, а не мазанки, как до войны. Вместо соломы или дранки крыши покрыты большими листами серой черепицы. Народ, привлечённый нашим появлением здесь, высыпал во дворы и тревожно пытается разглядеть: кто мы такие. Из хутора, что направо, выехало этакое чудное авто и помчалось по направлению к посёлку. На самом шоссе расположен армейский пост. Вижу двух немцев в странной форме, стоящих возле стены, выложенной из белых мешков, вероятно, с песком. Один из них смотрит на нас в бинокль. Другой что-то говорит в маленькую коробочку, которую он держит у своего уха.