Осенняя радуга - страница 5
Шрифт
Интервал
летит, кипящей ярости полна.
Ударит и откатится со стоном.
И вновь летит, всю мощь собрав в кулак,
упрямая, свинцового оттенка…
Но тот бетон ей не сломать никак,
чтоб вырваться на волю из застенка.
Одной свободой лишь и дорожа,
она готова вечно грудью биться
в сырой бетон, от ярости дрожа,
в лепешку разбиваясь, будто птица.
Не иссякают силы у волны.
Могучая река, как зверь, клокочет…
Нет, видимо, конца у той войны,
поскольку сдаться в ней никто не хочет.
Взяла Вилюй плотина в кабалу,
бетоном укротив простор и волю.
Как будто крылья вольному орлу
подрезали. И он не волен боле…
И на картину эту с высоты
плотины, в чьи засовы бьются воды,
взглянув, осознаешь невольно ты
предел и цену собственной свободы.
Восхищаюсь каждый раз…
Мерцаньем звездным небосвода
я восхищаюсь каждый раз…
Такая в нем звенит свобода,
что мысль моя летит тотчас.
И будто древние преданья,
со звездным светом наравне,
летят из центра мирозданья,
чтоб о себе напомнить мне.
Мы лишь песчинки во вселенной.
И коль всю правду напрямик —
в ней даже вечный мир наш – бренный,
а жизнь земная – краткий миг.
Там все – огромней. Нам порою
в ночи пылает лишь Луна,
а та звезда, что солнца втрое
крупней, нам даже не видна.
Летят посланья, как кометы,
оттуда миллионы лет
к нам, чтоб любили мы планету
свою. Такой там больше нет.
Землянин я, в том нету чуда,
песчинка малая… Но я
хотел бы – к звездам, чтоб оттуда
увидеть: вот земля моя!
И чтоб полуночной звездою
всем землякам своим светить.
Пусть жизнь своею чередою
идет – в ней так прекрасно жить!
Так, по душам, как говорится,
веду я с небом разговор,
а мысль всё рвется в небо птицей,
спешит прорваться на простор.
Радость
Внуку Сандалу
Завеса плотная тумана
прозрачной сделалась. И вдруг
от декабря, светло и пряно,
весной повеяло вокруг.
От счастья, словно солнце в мае
светясь, слов золотом звеня,
друзья, чорон свой поднимаю —
внук появился у меня.
Хлопочут бабушки, крылаты
с утра от радости, спеша:
сперва – кумыс, блины, салаты…
потом – дары для малыша.
Нет никого тебя дороже,
мой внук, отныне на земле.
Твой первый крик и плач твой тоже
милее здесь всех песен мне.
Родня столпилась – ахи, охи,
и все тут верят горячо,
что человек из этой крохи
могучий вырастит еще.
Что ж, будь как солнце светел ликом,
пусть ждет тебя счастливый путь,
мужчиной вырастай великим,
достойным уваженья будь.
Сюльдюкар