Всякий раз, когда мы делаем что-то приятное – скажем, принимаемся за кусок торта, – мы нагружаем чашу удовольствия. Конечно, нам хочется пребывать в блаженстве подольше, потому мы и тянемся за вторым куском.
Однако нарушать баланс опасно. Всякий раз, когда мы прибегаем к приятному занятию, оно для наших весов становится все легче. А вот отскок в сторону чаши боли, напротив, все сильнее. Вот почему привыкание заставляет увеличивать порцию, дозу. Так развивается зависимость.
Если мы слишком увлекаемся каким-то дофаминовым стимулом, способность организма вырабатывать дофамин рано или поздно ломается. Удовольствие сводится к нулю, но и отсутствие источника удовольствия вызывает страдание. Игроман стремится к «однорукому бандиту» не для того, чтобы почувствовать удовольствие, а для того, чтобы перестать мучиться.
К счастью, если человеку удается удержаться от искушения достаточно долго, его нейронные сети вспоминают про нормальный баланс. И тогда возвращается способность наслаждаться простыми житейскими радостями: прогулками на природе, любимой книгой…
Да, баланс удовольствия и боли настроен весьма тонко. На протяжении всей истории нас это устраивало. Вплоть до начала XXI века мы не имели постоянного доступа к мощным дофаминовым стимулам. Калорийная еда была труднодоступна, как и прочие развлечения. Наша дофаминовая система сформировалась в мире дефицита.
Все изменилось в наши дни, и не только в жизни отдельных людей, но и целых стран, наций. Мы стали жить сытнее и спокойнее. Удовольствия стали куда доступнее. Они либо дешевы, как еда, либо вообще бесплатны, как контент.
Идеальные условия для возникновения самых разных зависимостей, не так ли?
Слишком легко, слишком доступно…
Что сильнее всего влияет на формирование зависимости? Конечно, важны гены: если в роду были люди, страдающие зависимостью, стоит быть осторожнее.
Уровень жизни, социальная обстановка тоже важны. Однако – и это подтвердит любой нарколог – ключевым фактором всегда будет доступность дофаминового стимула.
История показывает это наглядно. Сухой закон в США 1920-х в разы снизил и число людей, употреблявших алкоголь, и вероятность смерти от причин, напрямую вызванных алкоголем. И наоборот, машина Бонсака[2] и электронные сигареты привели к чрезвычайной доступности никотина – с известными последствиями.