Потом бабушка засобиралась, сказала, что совсем забыла про обещание. Вернулась с маленьким ведерком в одной руке, а в другой – пакет соли. “Сейчас колдовать с тобой будем, – засмеялась она, – да не бойся. Печку твою надо замазать. Смотри, вся растрескалась. Дым в трещины валит, глаза ест. У тебя ведь этого добра нету еще.”
В ведре оказалась зола из печки, чуть меньше половины. Бабушка включила чайник, кипятком залила золу, Перемешала палкой, а потом высыпала половину пакета соли и опять все перемешала. Сказала, что этим все щелочки замазать надо.
Замазывать трещины в печи она доверила мне. Как, чем, я понятия не имела. Приспособила широкий кухонный нож. И не зря говорят, что нужда всему научит. Постепенно эта серая масса перестала падать на пол, а покорно влезала в узенькие щелочки. Я вошла во вкус, представив себя штукатуром и мазала, мазала, пока не сделала все, что нужно.
Удовлетворившись своей победой подумала, что теперь здесь надо все вымыть, протереть пыль, навести порядок. Бабушка ушла, а я все продолжала работать. Наскоро перекусив, сходила два раза за водой к озеру и продолжила наводить чистоту. Затопила печь, села возле нее на табуреточку и почувствовала, что я устала. Но это была не болезненная усталость. От этой усталости мне было хорошо. Сидела и думала, что надо будет сделать завтра. О том что завтра я собиралась уехать обратно не было даже мысли.
Так началась моя деревенская жизнь. С каждым днем мне нравилось здесь все больше и больше. Потихоньку – полегоньку я всё перемыла, перечистила в своей избушке. На окна повесила белые строченые занавески-задергушки, на пол постелила веселые домотканые половики, даже свою кровать застелила вышитым покрывалом, которому было лет 50 или больше. Все эти красоты я достала из огромного сундука, стоявшего в сенях. В автолавке заказала краску для печки и теперь она сверкала белоснежными боками.
Каждый день ходила гулять по деревенской улице. Познакомилась со старушками, которые целыми днями сидели на скамеечке возле одного из домов и грелись на весеннем солнышке. Старушек было четверо, иногда к ним подсаживались два старичка с седыми бородами.
Баба Яга никогда не подсаживалась к этой компании, да и вообще она редко ходила по улице. Все хлопотала в своем дворе или дома. Мне кажется, что меня она ревновала к этой компании, говорила, что нечего там делать, сплетни сидят собирают. С Бабой Ягой мы сошлись на удивление быстро. Вечера проводили вместе, иногда в моей беленькой избушке, иногда у нее в мрачной избе.