– Стефан, Митрофан, подь сюда!
Из конюшни вышел старший сын боярина Стефан. Он подрос, окреп и выглядел старше своих шестнадцати лет. За ним появился Митрофан – молодой работник, почти мальчишка.
– Стефан, иди, тебя отец зовёт, он в горнице. А ты, Митрофан, беги на луг да скажи Никифору, Фоме и Ерофею, пусть бросают работу и поспешают во двор.
На следующий день рано утром Кирилл в сопровождении своих дворовых уехал в Ростов.
Прошло уже несколько дней с отъезда боярина. Мария не любила долгих разлук с мужем, переживала за него и скучала о нём. Когда супруг уезжал по княжеским делам, она каждую свободную минуту садилась у окна, смотрела на дорогу, ведущую в село, и ждала его возвращения. Чтобы чем-то занять привыкшие к труду руки, она вышивала. Это было её любимое занятие, но в повседневных домашних хлопотах у неё редко выдавалась для него свободная минута. Вышивание успокаивало её и отвлекало от тревожных мыслей, которые посещали её всегда при отъезде мужа. Вот и сейчас, коротая время, Мария сидела у окна в горнице, освещённой солнцем, работала над платьем, стараясь закончить его к возвращению супруга.
Вошла Марфа:
– Боярыня, обед готов.
– Стефан с женой пришли? – спросила Мария, не отрывая взгляда от работы.
– Пришли.
– Иди, я сейчас буду.
Служанка тихо удалилась. Мария сделала несколько стежков, полюбовалась ещё незаконченным рисунком, положила платье на скамейку, посмотрела в окно на дорогу и вышла из горницы.
В трапезной, соблюдая установленный порядок, Мария села с длинной стороны стола. Справа от неё разместился одиннадцатилетний Варфоломей, слева – десятилетний Пётр. Напротив – Стефан и его жена Анна, красивая, крепко сложённая шестнадцатилетняя женщина со светлыми волосами, сплетёнными в косу, уложенную вкруг головы.
К обеду были наваристые щи, горячая, только что вынутая из печи, ещё дымящаяся каша, варёная рыба, разная зелень и хлеб. Все ели с аппетитом, только Варфоломей жевал один хлеб и запивал его водой. Стоявшие в стороне служанки, глядя на него, недоумённо переглядывались и пожимали плечами, но так, чтобы не заметила Мария. Однако она всё-таки уловила их взгляды и тихо произнесла:
– Варфоломей, ты опять ничего не ешь. Возьми вон рыбки, а не то каши. Не изнуряй себя излишним воздержанием.
– Не хочу я, матушка, – тихо ответил Варфоломей.