Я слушал и размышлял, пытался сопоставлять примеры с моей ситуацией, находил много схожего. Наверное, проблемы человеческие во многом похожи. Значит, и ключи к их разрешению тоже похожи.
Мои размышления прервал Тый:
– Разные люди едут. Верят в меня. Некоторые, говорю, считают меня за лекаря. Ущербных людей везут, как к святому. Да я-то никакой не святой! Как же я их излечу?! Таким и сама дорога, наверное, в тягость. А мне говорят: нет, это где-то и развлечение, хоть что-то в жизни нового увидят. Только мне что таким людям говорить: вот тоже какая проблема! Приходится им свою ношу нести, раз им небеса такую судьбу заготовили. Нести да стараться радоваться маленьким радостям. А хуже для них, если они на весь мир от этого озлобляются. Таких мы стараемся отсюда поскорее спровадить, чтобы самим какую душевную гадость не подцепить. А сколько приезжало разных неспокойных, волнительных, – продолжал Тый, улыбаясь, – и болезней-то у них никаких, а вот надумают себе что-то и крутят в голове, как будто заело у них что. Жалуются: вздохнуть, говорят, не можем. Я такую хворь за минуту лечу. Как же, спрашиваю, ты вздохнёшь, коли ты выдохнуть не можешь? Ты, дорогой, сперва выдохни по-хорошему, так, чтобы и воздуха не осталось ни в лёгких, ни в животе, а уж опосля вдыхай на здоровье. А то как заполнишь организм воздухом, если он у тебя забит под завязку старым? Выдохни сперва, с силой выдуй из себя весь воздух, из живота выдуй так, чтобы пупок до позвоночника дотянулся. До позвоночника пупком, конечно, не дотягиваются, но воздух выдувают. Выдуть у всех получается. Благодарят меня, словно я волшебство какое сотворил. А делов-то!
Так за рассказами Тыя и прошёл наш второй вечер. Мне по-прежнему не удалось высказаться о своих проблемах, я оставил это повествование на потом.
Утро, как и весь последующий день, выдалось пасмурным и тёплым. Наступила оттепель. Сильный ветер гнал со стороны моря свинцовые тучи, нахлобученные, как огромные рулоны ваты. Летели капли дождя, иногда превращаясь в снежные хлопья, мелкая морось периодически перемежалась с сильным дождём. Я надел свою обычную, городскую одежду, она лучше защищала от мокрых осадков. В таком виде я решил провести свой новый осмотр берёзок.
Усевшись возле первой, той, с которой я начал и накануне, я рассчитывал осмотреть её минут за двадцать, затем идти дальше. Сидя на снегу рядом с деревцем, я стал медленно ползти взглядом по стволу. Потом почему-то остановился в середине ствола. Мой взгляд замер. Мысль в этот момент сбилась, я стал размышлять не о дереве, а о словах Тыя. Прежде всего я задумался о том, что же здесь, в приморской тундре, конец земли или её начало? Очень занимательный вопрос! Пялясь в середину берёзового ствола, я пришёл к выводу, что иногда тут начало жизни, а иногда – её конец. Видимо, тут конец и начало, всё в одном. Жизнь из океана вышла, и всё уходит снова в океан – такими словами я подвёл итог своему размышлению.