Мы, злые люди – первые страдальцы. Что значит не иметь ума, великодушия для прощения, при том, что в моей жизни были времена, когда я даже любила своих врагов. Естественно, когда вы кого-то любите, в сердце нет ни обид, ни мыслей о прощении кого бы то ни было. Такого понятия, как прощение вообще не существует в вашем мире – каждый делает, что может и хочет делать; вы делаете, что можете и хотите и «они» делают то же самое – что хотят и могут. Все честно.
Но сейчас обида давит и сердце во тьме, ушла радость жизни, я чувствую себя обманутой, раздавленной, выпотрошенной. Словно паразиты, изо дня в день «враги» пожирают мой ум и время моей жизни.
По большому счету, я не могу простить не их, но себя. Как я могла столько лет быть такой ничтожно покорной?.. Я вела себя как голимая, как рабыня, безропотно выполняющая все повеления этих не-знаю-как-назвать. Где была моя воля?..
⁕
В общем и целом, мои страдания объяснимы и заслуженны после того, что я сделала – точнее, намеревалась сделать; точнее, сказала, что намерена сделать.
Говоря то, что сказала в кабинете министра здравоохранения, я спасала не жизнь сестры, – видела, что поздно, – но помогала ей уйти из этой жизни с верой в доброту недобрых людей.
Так получилось, что я знала о болезни сестры получше врачей, но это мое знание не спасло ее. Мне не хватило сил переломить внутренние установки сестры на самоуничтожение; ее вирусные программы, подобно лангольерам Кинга, не знали пощады.
Возможно, мне бы и достало сил, если бы меня не грызли собственные лангольеры – совесть и грошовая работа на дутого, грошового героя.
⁕
Почти все, что связано с сестрой было болезненно для меня всегда, всю жизнь. Я обжигала ее невниманием, жестокими словами; использовала, когда хотела и сбрасывала, когда она мне мешала. Марина видела это, но не позволяла нам дистанцироваться; она просто не могла без меня жить, ведя себя то, как беспомощный ребенок; то, как преданная мать, ценой своей жизни, спасающая ребенка…
Хотя, с другой стороны, как дистанцироваться, живя в провинции – невозможно просто физически.
До того, как на Марину набросились лангольеры, она была прекрасной, красивой, и не только внешне. Представьте себе человека, который за всю жизнь ни разу не нарушил данного слова, который за десять лет службы в налоговой полиции республики не научился стучать, лгать, манипулировать.