Какой урод сделал эти двери, они же не закрываются, не держать же их все время?! Она задрала платье, кое-как стащила колготки с трусами, и уселась на покосившийся стульчак, и посмотрев на вертлявого трансвестита через огромную щель в двери, наклонилась к кокаину. Под журчание жиденькой струйки она втянула носом белую пудру. Ей стало легче, и мысли поднялись над ней и закружились в воздухе, делая ее безразличной. Она почти слилась с облупившейся синевой железной загородки, которую и дверью назвать смешно. Музыка стала высверливать в ней огромную дыру, – диаметр от живота до горла. Скользкий червяк все вращается у зеркала, а яйца все равно мешают ему. Впрочем, еще ничего получился, хоть рожа смазливая. Парик смешной какой-то. Вот стрелка на колготках. Говно! Все говно!
Она вышла из клуба, и пройдя несколько блоков, села на ступеньки частного дома, и неслышно напевая, закурила. К ней бесконечно подваливал застенчивый осел, и предлагал наркотики на выбор. Что она дура, покупать у таких!? Сколько ж можно спрашивать? Ясно ведь сказано… Ну, если еще один раз подойдет можно и поговорить, может, сторгуемся… Идет, идет, дуралей… И ступеньки качаются.
С) Два дна пронеслись, словно их провели на шоссе в машине Тома. Сразу было ясно, что Дженнифер никуда не денется, она позвонила около трех часов. Том, как, мальчишка бегал по прибранному дому, прощая ее за легкую утреннюю пытку ожиданием и неизвестностью. Я успел подправить рукопись и проставить недостающие запятые, и сам уже не мог дождаться продолжения истории.
В) Я рад видеть тебя! Проходи, позволь принять твое пальто?!Ты выглядишь сегодня так шикарно. У тебя что, праздник?
А) Ты мой праздник! – ответила она, освобождаясь от только что купленного пальто. Дорогое, но скоро ведь все окупиться. Вроде бы оценил приобретение. Платье тоже из того же магазина, – ее, его мнение по поводу платья не интересует, – оно безупречно, подчеркнуто все, что следует. У нее уже было такое… Ну, такого же типа. Она была в нем моложе на десять лет, только ходить было особенно некуда. Марк его разрезал ножом, из ревности. Сама виновата: все носилась с ним, как курица с яйцом… Да к тому же полоса была тяжелая, а тут еще платье это дарит один пижон… Объявился через тысячу лет… Явился, не запылился! Марку было больно даже смотреть на него. Но платье все же мог оставить в покое, при чем тут вообще платье? Сам таких никогда не дарил. Тут она вспомнила, как донашивала его старинный свитер, а Марк все старался его заполучить обратно, хотя у самого было таких два, или три. Один сгорел, правда, от его же сигареты. Вот он кричал! Нужно все делать осторожно и побыстрее. Кто знает, сколько дней ему осталось…