Понемногу лес становился всё ближе, и гигантское дерево потихоньку заполняло своим силуэтом поле зрения парня. Небо, солнце, облака, другие деревья – всё скрывалось за раскидистыми ветвями. Птицы целыми стаями летали вокруг нижней трети ствола, залетали в трещины в коре, как в пещеры. Обычные сосны у подножия гиганта покачивались на ветру, но исполин стоял неподвижно. Просто думать про это как про дерево получалось с трудом. Перед ним была живая скала, не меньше.
Парень бросил взгляд через плечо. Может, ему показалось, но в облаке пыли он смог разглядеть рогатые силуэты.
Вдруг издали раздалось протяжное мычание. Оно было таким низким, таким утробным, что невозможно было представить, что этот звук может издавать живое существо. Мычание длилось и длилось; Матвей начал считать про себя, и только когда дошёл до тридцати, наступила тишина.
– Это ещё что, – усмехнулась Варвара, заметив выражение его лица. – Раньше на этих тварях ещё и колокола висели. Власти города согласились их снять, когда слишком много купцов стали жаловаться на глухоту.
– Как кто-то вообще может жить в Стаде, если там так пыльно и шумно? – парень старался не сбивать дыхание.
– В самом городе вполне неплохо, – Варя пожала плечами. – Ты сам всё увидишь.
Дерево становилось всё ближе и ближе. Теперь, когда Матвей задирал голову наверх, он видел только ветви и море зелени. Вокруг воцарились мягкие сумерки. От такой перемены Варя заметно расслабилась и даже расправила плечи.
– Как только дойдём до ствола, сделаем привал, – объявила она.
Полуденница, всё это время не отрывавшая взгляда от дерева, замедлила шаг, чтобы поравняться с Матвеем.
– Эй, пастух, а в человеческом мире такое есть?
– Нет, – помотал головой он. – Даже близко.
– Чувствую себя муравьём, – пробормотала нечисть. Её глаза следили за узором на коре. – Вот бы найти пшеничный колос под стать такой громаде. Это было бы самое прекрасное зрелище на свете.
– Зачем тебе такое большое поле? – проворчал, обернувшись, Полевик. – Как крестьяне будут в нём работать?
– Ничего ты не понимаешь, бать, – махнула рукой она. – Это же не для крестьян.
– А зачем тогда нужна пшеница? – не унимался Полевик.
Его дочь не стала отвечать.
Вскоре четвёрка дошла до корней. Они, как огромные змеи, вырывались из земли. То тут, то там виднелись норы и дупла – жилища бесчисленных существ, которые избрали дерево своим домом. И чем дольше Матвей смотрел, тем больше замечал этих лазов.