Мать Карника любила, несмотря на сложные взаимоотношениия. Дело было не только в Ошеро. Не могла девушка простить матери быстрое вторичное замужество после смерти карникиного отца. Всего год прошел, тогда как иные вдовы по пять лет мужей оплакивают. Не хорошо это, не по-людски. Вот и бабушка – мать отца – до сих пор простить сноху не может, в их дом не ходит. Хотя прошло уж семь долгих лет. Никакими уговорами не может Карника помирить близких ей людей.
За мыслями Карника не услышала возвращения отчима. Услышала летящиую к ней плеть, резанувшую левое плечо и отскочившую назад.
Раз.
Голова на мгновение откинулась к спине, но Карника усилием воли вернула ее на место, еще сильнее уперлась в столб, подавляя рвущийся наружу крик боли. Нет, она упрямая и не доставит удовольствия мужчине. Только не отчиму. Кому угодно, только не второму муж матери. Не было к нему любви, а после порки так и вовсе ненависть родится. Даже не взглянет больше в его сторону.
Два.
Теперь обожгло правое плечо. Карника закусила губу. Во рту появился солоноватый привкус. Ничего, она выдержит. Боль не самое страшное, что может случится в ее жизни. Пока что не самое страшное. Гораздо страшнее потеря любимого человека. До этого момента одна мысль не приходила ей в голову. Странно даже. Ее любимого Ошеро могут просто обвинить в том, что лишил несовершеннолетнюю девственности. Ее родители и обвинят, рассказав обо всем госпоже Кариэлле Архем. По закону неважно, сделано ли то по согласию либо насильно. Наказание за подобное преступление одно – рудник.
Три.
Красная полоса пролегла между лопатками. Отчим стегал, не торопясь, давая передохнуть. Он же не городской палач, бьющий изо всей силы, а все же второй отец. Справедливости ради стоит вспомнить розги родного отца, который отмахивался от материнских просьб не трогать девочку. Ух, каким же сорванцом была та самая девочка. Ходила с разбитыми губами и коленками не меньше любого мальчишки. Как же, скажите, такую воспитать без розог? Только после смерти отца притихла Карника, забыла друзей деревенских, стала помогать матери по хозяйству. Отчима приняла тоже молча. Подчинялась, хотя ни любви, ни почитания не испытывала. Он и сам не пытался переделать падчерицу. Дочерью не называл, только по имени.
Четыре.
Снова плечи. Долго ли так будет продолжаться? Корова мычит, овцы устроили возню, а она ничего не делает. Стоит, обхватив столб, да вспоминает прошедшую ночь. До чего же сладкая она прошла. Не прошла, пронеслась единым мигом. К тем местам, что сейчас плетка целует, любимый губами прикасался. Стонала Карника от наслаждения. Просила не останавливаться. Ошеро и не думал ласки прекращать. Помог платье снять. Легла Карника на сено. Снизу колется, а сверху – любимый. Благодать.