Бриньоль, 1234 год
Возраст – 13 лет
Сокол парит, выжидая, его взгляд проникает сквозь деревья и высокую траву, ловя невидимые потоки. И вдруг резкое снижение, падение на землю – и вот он снова взмывает вверх с жирным зайцем в когтях.
– Я победила! – кричит Маргарита.
– Нет! – Элеонора оборачивается к сокольничему: – Гастон! Скажи ей. Мой сокол уже загнал этого зайца.
Их зовут из château, и они бросаются вниз, пуская слюнки. Вчерашний ужин состоял из черного хлеба, сыра и листочков первого весеннего латука. Сегодня им обещали малину и рыбу из пруда. Элеонора, как всегда, добегает до château первой. Радуясь победе, она не замечает взгляда мамы на ее рубашку, порванную и запачканную утром, когда она скатилась по склону холма. Или, скорее, предпочитает не замечать.
Девочки сидят за столом в огромном зале, рядом с матерью. С другой стороны папа увлеченно разговаривает с дядей Гийомом и Ромео, приехавшими сегодня после посещения французского двора. Маргарита ловит дядин взгляд, и он подмигивает ей. Но это ничего ей не говорит: привез он брачное предложение или нет. Неподалеку менестрели играют на дудках и барабанах, а жонглеры в ярких коротких рубахах и рейтузах стоят на головах и ходят колесом. Позади них рыцари препираются за места ближе к главному столу, а трубадуры пихают друг друга локтями и посмеиваются. Папин любимец, рыжий скандалист Бертран д’Аламанон, строчит стихи у себя на ладони и показывает их жирному Сорделю, который обхватил и словно удерживает свой живот, чтобы не разорвался от плотного обеда.
– Король Франции хочет Марго. – Дядя Гийом поднимает руку, чтобы слуга больше не разбавлял его вино. – Человек, которого они присылали сюда прошлой зимой, привез живописную депешу.
– «Девочка с приятным личиком, но еще более приятной верой», – цитирует Ромео и сияет, словно сам сочинил эту фразу.
Приятной верой? Ее религиозный пейзаж усыпан сожженными и обезглавленными телами катаров[9], некоторые из них были поэтами. Еретики, клейменные за критику папы римского. Вырезанные французами. Ее вера – это капля крови на острие меча, не замеченная месье де Флажи, любовавшимся ее грудью.
– Ты ведь сказал, его доклад был живописным, – говорит папа. – Эта характеристика вялая, разве нет? Словно наша Марго – простушка, которую ждет монастырь.