Гриша снова стал проклинать себя за слабость. Он уткнулся
лбом в холодную поверхность стекла и стиснул зубы. «Нельзя быть
слабым. Хвостовым – нельзя» - мантра, которую он читал себе, когда
было особенно грустно.
В моменты, когда Гриша выпускал эмоции, Источник парня
всегда норовил что-то сотворить магическое, поэтому, наученный
горьким опытом (тогда Гриша получил первую двойку, а то здание
все-равно было старым и его бы снесли), Гриша выпустил энергию
настолько безопасно, насколько мог в своем положении.
На ладони юного чернокнижника вспыхнуло маленькое голубое
пламя. Когда оно потухло, на его месте остался черный уголек,
который спустя пару секунд заворочался и на своих маленькие ножки
поднялся низший ифрит. Он отряхнулся, словно собака после дождя,
выбивая из себя лепестки пепла, а потом посмотрел на создателя.
Парень глубоко вдохнул и сжал кулак, возвращая ифрита
обратно в свой мир. Вот такое простое упражнение он делал, когда
злился или грустил. Это все, что он мог. Если бы он попытался
призвать кого-нибудь посильнее, то явно что-нибудь пошло бы не так,
и его деду пришлось бы ликвидировать последствия еще одного
прорыва.
Гриша чуть стукнул кулаком по стеклу, измазывая его в
сажу, застегнул молнию мастерки, так как чутка замерз у
иллюминатора, и сел обратно в кресло.
Он еще долго смотрел в ВКонтакте на диалоги со своими
друзьями, прежде чем решил нажать на кнопку «Удалить диалог». У
него теперь новая жизнь. Он – маг. А маги живут дольше людей. Так
он решил про себя, дабы как-то оправдать свой вспыльчивый поступок,
а затем улегся в кресло. Достав наушники, он включил свой
любимый плейлист, и под песню, в которой пелось что-то про
жвачку "Хуба-Буба", уснул.
- Григорий Сергеевич, мы
подлетаем к Сочи, - проговорил знакомый бархатный холодный голос
прямо в наушниках у Гриши, перебивая навязчивый мотив о людях на
корабле во время шторма и о трупе за бортом. – Собирайтесь, скоро
посадка.
Леонид Афанасьевич, чей голос
и пробудил юношу, являлся личным дворецким семьи Хвостовых и уже
третью сотню лет исправно нес свою службу во благо древнего рода
чернокнижников. Правда, был он обычным человеком, поэтому скончался
в тысяча восемьсот тридцать седьмом году, но из-за того, что его
желание служить семье Гриши было так велико, воскрес в виде
призрака.