- Леонид Афанасьевич, сколько
там еще осталось? - Гриша удобно расположился на вышеупомянутом
предмете интерьера и поднял глаза в потолок.
- Три минуты и семнадцать
секунд, Григорий Сергеевич, - ответил дворецкий чуть наклонив
голову.
Гриша шумно выдохнул и
выругался. Минуты тянулись слишком долго, его все начинало
раздражать. Хотелось, чтобы он уже побыстрее приехал в эту
долбанную школу и устроился там, чтобы с чистой совестью позвонить
деду.
Дед… он был не только кумиром
почти всей Европы, но и его любимого внука. Сильный, способный,
умный, расчетливый. Он заменил ему родителей, когда…
Нет, сегодня Грише определенно
суждено было окунуться в черное море, только не то, что находилось
в данный момент под брюхом «Ласточки», а в чернейшее море черной
меланхолии. Проще говоря, депрессию.
«Да что ж такое-то? Что за
день сегодня такой? Так, все, соберись, тряпка, все будет
нормально. Нормально все будет!» - думал Гриша ровно до того
момента, пока Леонид Афанасьевич не сказал:
- Снижаемся, Григорий
Сергеевич, пристегнитесь, пожалуйста.
Гриша не спеша пристегнулся,
взлохматил непослушные волосы, больше напоминавшие гнездо чайки,
чем прическу и выбросил все мысли из головы. Спустя секунды три
самолет начал заходить на посадку, о чем ненавязчиво намекнула
гравитация, вдавившая парня в стену самолета. Длилось все это до
тех пор, пока самолет от соприкосновения с землей не тряхнуло.
Парня окружил радужный ореол защитных заклинаний, которые, как
самолет начал снижать скорость, снова дезактивировались.
Гриша немного помассировал заложившие уши и, когда самолет
окончательно остановился, расстегнул ремень и подошел к двери.
С тихим шипением, напоминавшем
открытие банки газировки, дверь распахнулась, впуская в помещение
разрезающий полумрак луч Черноморского солнца. Гриша вышел на
подогнанный к самолету трап, прикрывая глаза рукой от полуденного
солнца, и начал спуск.
Открывшаяся панорама заставила
видавшего виды Гришу раскрыть рот от удивления: на горизонте,
сверкая белыми снежными шапками высились горы, в том числе и гора
Казбек, над которой мелькали огромные силуэты, видимо, горные птицы
Рух.
Когда кеды юного чернокнижника
коснулись сочинской земли, а глаза уже привыкли к столь яркому
свету, Гриша отчетливо различал технику, на которой должен был
добраться до морского вокзала в Сочи из аэропорта Адлер. Белый
лимузин, рядом с которым стоял Леонид Афанасьевич (еще один),
отражал солнечные лучи прямо в глаза парня.