, – послушно ёрзают, придавливая уязвимое место, от чего из глотки вырывается слишком уж немужественное скуление. – Ой, – корчат такую искренне виноватую моську, что впору вручать Оскар за актёрские навыки. – Бубенчикам досталось? Больно, да?
– Щекотно, – отлично, ещё и подхрипываю. – Ты с моим главным достоянием-то поаккуратнее будь. Самой же пригодится ещё.
– Главным и единственным, судя по всему.
– Не нарывайся.
– Ни в коем случае. Но согласись, достижение так себе. Это ведь даже не твоя заслуга, а эволюции.
Ля, я её придушу когда-нибудь, отвечаю. Сначала затрахаю до смерти, а потом задушу. Или сначала задушу, а потом затрах…
Не, стоп. Я ж не некрофил. Меня трупы вроде как не вставляют, хотя… Её теоретически мог бы.
– Какое ж ты болтливое создание, – закидываю её ноги на сидение, медленно ведя ладонью по чёрным высоким гольфам. – Вот красивая вроде баба, но как рот откроешь… прям подбешивать начинаешь. Ты бы хоть немного себя фильтровала.
– Зачем? Это ты до меня домогаешься, забыл?
– А ты несильно-то и сопротивляешься, – в качестве подтверждения иду ещё дальше, скользнув выше и нырнув под юбку, замирая на пылающем бедре. – Тебе нравится моё внимание, признайся.
– Я не против него, если ты об этом.
– Это тоже самое.
В ответ прилетает такая таинственная ухмылочка, что пора вносить второй Оскар.
– Мальчишки, – склонив голову, с хозяйской деловитостью приглаживают мне волосы, активно работая челюстью. Во даёт, опять жвачку жуёт. – Какие же вы всё-таки наивные.
– И что это должно значить?
Аврора склоняется ближе, понижая голос до заговорщицкого полушёпота.
– То, что вас настолько просто обвести вокруг пальца, что это даже скучно. Ты главное не надумывай ничего лишнего, ладно? Не хочу разбивать твоё хрупкое сердечко, – прячут растянувшиеся в ядовитой улыбке губы за надувшимся пузырём.
Подаюсь вперёд, зубами откусывая его и позволяя лопнуть у себя во рту, растекаясь по нёбу гранатовым послевкусием.
– Бытует мнение, что у меня его нет, – всматриваюсь в её лицо, мимику, взгляд… но упорно не вижу ровным счётом ни-че-го.
Красивая кукла без каких-либо эмоций. Точка.
Вот только так не бывает. Невозможно жить под маской циничной стервы двадцать четыре на семь. Хоть иногда, но она должна сниматься.
Тем более, я же самолично убедился совсем недавно: вспышки чего-то настоящего у неё имеют место быть. Нужно лишь найти правильные триггеры, чтоб их активировать.