Но почему-то к ночи уже чувствовала себя вымотанной до предела:
как многие мужчины, о чём она читала в книгах, Эмиль оказался
крайне капризным пациентом.
Совсем поздней ночью, когда все их вещи были разложены прислугой
отца по своим местам, а Лора накормила Эмиля ужином – жидкой кашкой
и перетёртыми в густую жидкость овощами и фруктами, произошло то,
чего она не ожидала. Сначала он поел – и даже с аппетитом. Сумел
пошутить насчёт еды и даже вспомнил какой-то анекдот, которому Лора
поневоле, но улыбнулась.
Их кровати стояли неподалёку. Лора подошла поцеловать на ночь
мужа и думала выключить затем свет. Если её кровать была самой
обычной – с привычной мягкой постелью, то Эмилю вынужденно
приходилось спать на специальных носилках, поставленных на кровать
без постели. Она подошла и увидела Эмиля странно съёжившимся.
Поправив на нём термоодеяло, женщина спросила:
- Эмиль, тебе чего-нибудь хочется? Хочешь, мы посидим вместе
некоторое время перед сном? Поболтаем?
- Нет, спасибо, Лора. Спокойной ночи, - несколько напряжённо
сказал муж.
Немного удивлённая и насторожённая, она выключила свет и легла,
натянув до подбородка одеяло и поневоле прислушиваясь к
происходящему на другой кровати. Сначала было тихо, но Лоре уснуть
было трудно. Новый дом, пусть когда-то родной. Новая обстановка.
Новые обстоятельства. Бессонница подкралась исподволь, и женщина
попыталась подумать обо всём, что пришлось пережить, как внезапный
вздох, почти бесшумный, почти как дуновение ветра, раздался в
тишине комнаты.
Лора вылетела из-под одеяла.
- Эмиль! Что?..
Включила ночник рядом с его кроватью и замерла: муж плакал,
стараясь, чтобы плач не прорвался наружу всхлипами и рыданием. Он
сумел поднять руки, но притронуться к лицу, чтобы приглушить плач,
у него не получилось… Лора, остолбеневшая сначала от неожиданности,
вдруг заметила, что он пытается сделать ещё какое-то движение.
Сначала не поняла, а потом чуть не зарыдала сама: он изо всех сил
старается отвернуться от неё, чтобы она не видела его слёз.
Поняв, что сейчас не выдержит напряжения всех последних дней,
Лора стиснула зубы и вернулась к своей кровати. Отбросила к краю
одеяло, и скатала тонкий матрас.
Носилки Эмиля стояли не на середине кровати, а чуть сбоку – так,
чтобы все поддерживающие жизнедеятельность аппараты были под рукой.
Лора решительно запихала свёрнутый матрас на вторую половину его
кровати, потом сходила за подушкой и одеялом. Легла на сложенный
пополам матрас, оказавшись на одном уровне с Эмилем. Он не мог
повернуть голову, чтобы увидеть её, но плакать перестал, пытаясь
сообразить, что она делает. Лишь дышал часто и тяжело.