Красавец лайнер набрал высоту и, поблёскивая в остывающих лучах бабьего лета, поплыл над ландшафтом родного края, его дымками и огоньками, оставляя позади быстро растворяющийся след.
* * *
И даже в этот трудный час
Мы можем выпить и без вас.
(Из вечного)
Ночной холодок напоминал о том, что пора запастись дровишками, ароматными поленцами, снять с осадка молодое виноградное вино, аккуратно уложить на чердаке бутылочки – и пусть оно себе вызревает до самого Рождества.
Николаенко расположился напротив камина и неторопливо ворошил яркие угольки: язычки пламени игриво выныривали из темноты, причудливыми тенями пробегали по стенам, попыхивали и снова прятались в глубине камина, дыша в лицо сухим теплом. Геннадий Васильевич повертел в руках визитку – ту самую, что забрал у Кузьмича, – и бросил в огонь.
– Ни фига себе! – На пороге комнаты с пакетами в обеих руках, изображая возмущение, стоял Витковский. – Сигналю – никто меня не слышит, в дом заходи – всё нараспашку!
– Раз нараспашку – значит, тебя ждут.
– Ох, господин Николаенко, вечно вы выкрутитесь. А что вы скажете по поводу раков?
– Скажу, что раком предпочёл бы не тебя.
– Геннадий Васильевич, таким агрессивным вы раньше не были!
– Да, Зельманович, видишь: с прошлым расстаюсь.
– Ты что, дачу продаёшь?!
– Дача, Гриня, – это будущее. Да поставь ты пакеты! Сейчас Томочку позовём: она знает, что ракам делать. А мы с тобой пока по коньячку у камина. Ты как?
– Нет никаких сил отказаться.
Сделав глоток коньяка, Гриня откинулся на диване и принялся наблюдать, как огонь разрушает бумагу и древесину, возводя на их месте свой собственный проект. Помедлив так, будто беря разбег, он спросил:
– А стишок можно рассказать? Только что придумал.
– А ничего, что в отсутствие Томочки? – съязвил Николаенко.
– Рассказывай-рассказывай, Гришенька! Я всё слышу, – отозвалась Томочка.
– «В чём прелесть рухнувшей идеи? Я вижу ясно, кто и где я».
– Ты про какую идею? – поинтересовался Николаенко.
– А что ты палишь? – не отвечая, полюбопытствовал Гриня.
– Мальчики, где присядем: на веранде или у камина? – крикнула Томочка.
– Лучше там же, где и приляжем, – моментально отреагировал Гриня.
Николаенко покосился на Витковского, а тот продолжил:
– Я, ребята, вас в постель к себе не приглашаю, но могу позволить отобедать на моём спальном месте. Я же здесь буду спать?