Меня разбудил Честер. Он влетел в кабинет – я вздрогнул, испугался. Он сходу начал говорить о важном госте, который снял лучший банкетный зал нашего ресторана нашего ресторана на сегодняшний вечер. Я особо не слушал его, достаточно было, что он «важный». К тому же, Честер много говорил только, когда это действительно нужно. Важный – и все тут! Вся остальная муть мне была не нужна и не интересна. На кой хуй мне нужно знать, чем он занимается и какие у него связи!? Боже, максимально поебать. Нужно обслужить – этого хватит. Я ненавидел, когда мне пытаются объяснить что-то так, словно мне искренне не похуй. Я понимаю, что дружить с богатыми свиньями всегда по-своему приятно, но сегодня – не трогайте подробностей. Потом перекинулись парой слов о делах наших. Наших – в смысле личных. Я спрашивал про его семью. Он обо мне и моих запоях. Чистые формальности. Главный порок цивилизованных обществ всех стран – вежливость. Невероятно лживая и мерзкая вещь на самом деле – я всегда сразу чувствовал фальшь и неискренность, только если речь не о женщинах. К их вибрациям я всегда глух. Не потому, что не доверяю им или что-то подобное, нет… я просто не умею определить их намерения.
Мы вышли с Честером покурить. Он, как обычно, держался холодно и отстраненно, но в то же время он как будто сдерживался. Не знаю, в чем причина такого нервяка, но мне показалось это странным. Его дерганые движения, вычурные попытки показать, мол, все нормально, ничего необычного. В общем, курили мы. Обменивались стандартными вопросами о семье, жизни, выходных, работе – никогда при этом не уходя в глубину. Тоскливо мне было оттого, что нельзя вернуть именно нашу студенческую дружбу. Так и стояли мы: я – тосковал о затертом прошлом и наблюдал за нервной рванью движений Честера, он – курил и делал вид, что все нормально.
Близился вечер, и подготовка к нему поглотила работников всех сегментов. Повары проверяли заготовки и делали на всякий случай дополнительные, официанты протирали столы и готовились выглядеть великолепно, бармены натирали стаканы и пополняли запасы алкоголя. Лишь я, шеф и один парень из официантов выделялись своей небрежностью. Я – не знаю почему, шеф – вчера в сопли нажрался, парень-официант – даже знать не хочу. Люди змеились по внутренним коридорам с посудой, едой, одеждой. Так всегда бывает при загруженном дне, люди готовятся к худшему.