Тот ухмыльнулся и сплюнул на устланный соломой пол конюшни.
– Заманчивая перспектива – глотать пыль за бархатным стулом, но так уж и быть…
– И начинай уже следить за манерами, – посоветовал Дерек. – И языком.
– Угу, – промычал тот. – Я пробегусь по городу, кольцо обязано вспыхнуть! Начну с королевских кухонь. Как показывает практика, там обычно бастард бастардом погоняет.
– Не забудь, мальчики не подходят! – выкрикнул ему в спину Дерек.
Тот, обернувшись, ухмыльнулся и скрылся с глаз.
– А мы с тобой поищем хорошего кузнеца, – прошептал Дерек, похлопав коня по угольной шее, и вывел его наружу.
По утоптанному двору сновали слуги: два поваренка тащили тушу поросенка, тонкая дорожка крови ниточкой протянулась следом, быстро впитываясь в песок; бабы, подоткнув фартуки, громко спорили о каком‑то платье. Одна из дверей в замковой стене распахнулась, выпуская бочонок вина, мужик, кряхтя выбравшийся следом, взмахнул факелом, и Дерек отшатнулся от пламени. Зашипевший, словно от злости, факел погас в корыте с подернутой зеленой пленкой водой, а Дерек задумчиво потер левое плечо, занывшее от старых ран.
– Милорд. – Конюх, упитанный мужичок с соломой в волосах, прижимал к груди перебинтованную руку и опасливо косился на коня. – Уж не обессудь, но на нашей кузне твоего коня не подкуют. Больно злобный. Разве вот если усыпить на время – у нас травница есть…
– Я тебя усыплю, – пригрозил Дерек.
– В городе есть кузнец, очень все его хвалят. Говорят, с самой дикой скотиной сладить может.
Седой фыркнул, демонстративно отвернувшись.
– Кажется, я о нем слышал, – задумался Дерек.
– Точно слышал! – обрадовался конюх. – О нем все знают. Где ваших слуг разместили? Я расскажу им, где кузня.
– Я добирался налегке. Сам отведу Седого.
– Тогда сейчас нарисую.
Конюх взял прутик и быстро начертил на земле карту, которая вышла на удивление понятной. Рынок он отметил яблоком, у набережной двумя штрихами изобразил рыбку.
– Потом прямо до самого храма, – пробормотал он, а в пыли появился росчерк, напоминающий скрещенные мечи, – а от него налево – Кошачий переулок.
– Кошачий? – переспросил Дерек.
– Так его называют. Вроде бы когда‑то было другое название, но теперь его никто и не упомнит. Ты вряд ли пропустишь его, милорд.
Седой повернул к конюху морду, глядя злым черным глазом, и тот на всякий случай отодвинулся. Дерек кивнул, благодаря, и пошел прочь, ведя коня в поводу. Седой слегка припадал на заднюю правую ногу и виновато косился на хозяина, прядая ушами.