«Все это так. Но политика – такая грязная и запутанная штука, а особенно подстегиваемая религией, что пресекать такие заявления может лишь диктатор. Сиэлин уже растерял былое влияние, а я еще не набрала должной силы. Мы вынуждены были согласиться».
«Да, я читал ваши книги и в курсе, что шансов забеременеть у вас практически не было. В отличие от людей и орков, у долгоживущих эльфов очень низка вероятность успешного оплодотворения, и порой разница между старшим и младшим ребенком составляет десятилетия и даже века. И для зачатия требуется, чтобы как минимум один из партнеров неимоверно любил другого».
«Верно. Лично я не смогла полюбить. А вот королю удалось это сделать! И вскоре у нас появилась дочка. Однако потом мне пришлось инсценировать свою смерть и уйти».
«Но почему?!»
«Со стороны дроу угрозу войны я пресекла. А вот светлые вдруг начали наглеть. Естественно, в статусе темного матриарха невозможно было выполнять обязанности, возложенные на меня лазурным драконом. К тому времени Леяра уже подросла, неугодных придворных я разослала по провинциям, а вокруг принцессы и Сиэлина сосредоточила преданных эльфов. В том числе и небезызвестного тебе Хаэлхара».
«Но ведь страна снова осталась без королевы? Почему не возникли волнения?» – спросил я.
«Потому что подрастала ее высочество, ставшая любимицей народа. А родной отец стал регентом при ней. Да и диктатуру я уже установила – пускай только кто-нибудь посмел бы вякнуть, – улыбнулась Теона и снова резко погрустнела. – Вот так. Читая сказки другим малышам, своего ребенка растить не могла».
«А когда Леяра узнала, что ты не умерла?»
«Сиэлин рассказал ей в завещании».
«А с ним-то что случилось?»
«Несчастный случай – настоящий, неподстроенный. Репфайдер сошел с ума – такое иногда случается – и затоптал короля».
«Печально».
«Да, жаль его. Сиэлин был хорошим эльфом и другом. И отцом. Эх, вот я…»
«Да все нормально, солнышко, не переживай, – успокоил я Теону. – Главное, что сейчас вы с Леярой вместе. Да, детство не вернешь, но она умная взрослая женщина, занимающая такой высокий государственный пост, которая давно поняла и простила мать. Она знает о твоей любви, и уверен, что такие же чувства испытывает и к тебе».
«Обожаю тебя, котик!» – тут же повеселела моя ушастая прелесть.
«Кстати, мы все болтаем, болтаем, а где остальные?» – огляделся я.