До уральских гор путники добрались уже в самое предзимье. Спустившись с восточного склона Урала они впервые наткнулись на казачий разъезд тартарцев.. Да, ещё не было донских и запорожских, терских и кубанских казаков. Эта служивая часть русов и русичей появилась ещё со времён противостояния с ариманами, именуемых теперь ханьцами, а ещё китайцами. И хотя нагло украл у нашей общей истории царь Пётр Первый целых пять тысяч лет, нужно понимать и всегда помнить, что предки наши эти пять тысяч лет в бдениях великих прожили и до наших дней дожили, что бы ни говорили нам современные историки, знающие только ту историю, которую нам написали великие и гнусные фальсификаторы типа Миллера-Шпеера.
В конном разъезде было всего пять человек. Казаки сидели на мохнатых приземистых лошадках и ноги ездоков едва до земли не доставали. Но Трофим в отличие от тамплиеров знал, чем хороши тартарские лошадки. Нипочём им были ни мороз, ни жара, ни худая кормёжка во время пути. Он всматривался в лица со знакомыми вроде чертами и даже полез было целоваться-обниматься со своими земляками, но такой же громадный телом старшинка разъезда лишь холодно поприветствовал путников и самого Трофима, не признав в нём родную кровинушку. Одежда французов, их шпаги насторожили казаков, выдавая в легко одетых путниках чужаков. А у него был строжайший приказ не пускать чужеземцев в свою страну. Старшинка лишь слегка смягчился, когда Савойя,
поднаторевший в языке тартарцев объяснил Миките, так звали старшинку, что дело у них есть неотложное к их государю. При этом он помахал перед носом казака, слегка потрёпанным свитком с им же написанным посланием, правда на французском языке.
Микита даже скривил лицо как от зубной боли, пытаясь прочесть письмо. Решение проблемы с пропуском незванных гостей через свой кордон было, что называется ,не на его зарплату.
Трофим посмотрел на своих спутников да призадумался. Пока они двигались, сидя верхом на лошадях, не мёрзли они так, как сейчас, в ожидании решения старшинки. Ведь от самих лошадок шло тепло, да и спешиваться всадникам приходилось не раз, обходя завалы лесные. А теперь южане еле сдерживали дрожь от холода, и губы их синими стали как у вчерашних покойников. Он снова к Миките оборотился:
– Ты вот что, Микита, ты давай решай, пущать нас или не пущать, а то видишь что с французиками деется, того и гляди замёрзнут да заболеют они. Вишь, как они легко одеты. Дай ты им что-нибудь из одёжки тёплой, а вон тот, седой, – Трофим кивнул на Савойю, – вполне с тобой расплатится.