которое их будет преследовать всю оставшуюся жизнь?
А вот такие люди, как Трофим, несмотря на лишения и опасности, несмотря на то, что страна палец о палец не ударила, чтобы выручить их из неволи, всегда будут стремиться вернуться на Родину, так уж они устроены, такими их мамка с папкой воспитали.
– Скажи, Трофим, тебе с посольством вашим в Московии приходилось бывать?
– Разок побывал во Владимире, стольном граде Руси. Да недолго мы у них пробыли. Там между князьями вечная грызня из-за власти идёт, недосуг им дружбу устраивать с соседями.
– Да, о том и я слышал, – Савойя проводил взглядом очередной городок на берегу реки, однако ни готы, ни Орден Тевтонский, ни половцы, ни свеи их страну так и не смогли завоевать, впрочем, как и твою, братец.
– Верно говоришь, граф. Мы ведь с русичами братья кровные, у нас только веры разные, а так, когда кто нападает на нас, мы про дрязги свои забываем да против ворогов все как один поднимаемся. Так было у наших предков славных, так есть и сейчас, такие мы уж люди непокорные.
– Далеко ли ещё до Грустины твоей?
– Теперь уже рукой подать. В том месте, где она стоит, в Обь Иртыш впадает. А раньше, когда царь-батюшка Святозар на престол всходил, в верховьях Оби столица наша обреталась. И уж при мне он повелел наш стольный град на новое место перенести, так как степняки стали одолевать рубежи наши, вот он и поостерегся.
По мнению альтернативных историков, Грустина, столица Тартарии меняла своё местонахождение не менее трёх раз за время существования этой страны. Внезапно Трофим ухватился за руку графа:
– Смотри, смотри, месье. Вот она Коломнина моя!
И правда, из-за плавного закругления реки на берегу показался город, впрочем, для француза такой же, как и остальные до этого. Жилые избы крыты были соломой, обмазанной глиной с известью, другие строения имели крыши из тёса. В центре городка высился храм, увенчанный кругом-коловратом из которого словно прорастали два золотистых полновесных колоса, олицетворяющих два божества тартарцев: Тарха-творца и Тары-богоматери. Нужно сказать, что до самой гибели Тартарии в ХУ111 веке тартарцы так и остались верны своим ведическим богам, отвергнув и католичество,, и православие, и ислам, и иудейство. Именно за эту упёртость, за любовь к деяниям своих предков она и была ненавидима и спесивой Европой-Венеей и степняками, и царями, особенно романовской династии. Впрочем, последние рюриковичи: Иван Грозный и Борис Годунов, пытались завязать с Тартарией союзнические отношения, но мировая закулиса, прежде всего англосакская, сделала всё для того, чтобы последние русские цари не смогли договориться о мире и дружбе со своими кровными братьями.