– Наконец-то, я уже задолбался крутить это гребаное колесо, – выпрыгивает из кабинки Акли, хлопая бесцветными ресницами. – Если б знал, что на острове нет нормального фуникулера, заказал бы нам вертолет. Пошевеливайтесь, сонные мухи. Мне еще предстоит выиграть гонку.
Красоты скандинавских краев интересуют его меньше всего, впрочем, как и желания других. Единственное, что для него имеет значение – выиграть пари и сделать своего одногруппника Калеба в соревновании по спусковым лыжам.
– Мечте дурак радуется, – фыркает Калеб, бросая на землю чехол со снаряжением.
– Ты кого дураком обозвал?
– Это устойчивое выражение. Имеется в виду, что радоваться нужно не мечтам, а результатам.
По его лицу юноша понимает, что поговорки в борьбе с Аком бесполезны, и качает головой.
– Рано торжествуешь. Я катаюсь на лыжах с одиннадцати лет, участвовал в сотнях конкурсов, в большинстве из которых одержал призовые места. Что-что, но гонку с выскочкой-любителем я уж точно не проиграю.
– Ага. Ну вот и посмотрим, кто круче! – растягивает такие же бледные, как и все его лицо губы Ак. Его улыбка, как разряд тока по мокрой коже – такая же резкая, отдающаяся болезненным спазмом в горле. Калеб хочет ответить, но решает не спорить. Это все равно, что биться головой о стену. Если Акли Гудмен вбил себе что-то в голову, его не переубедить, а силы юноше лучше поберечь для предстоящего заезда.
Ветер пронизывает до костей. Проникает в щели, хлещет плетью по голой коже, выдувает даже сами мысли о тепле, давая понять, что вершина Сапмелас саалла не сильно рада новым гостям. Калеба настораживает столь холодный прием, но абориген дает понять, что на такой высоте сквозной бора – дело привычное. Не то, чтоб парень не верил незнакомцу (хотя, он, в принципе, никому не доверяет), но порывы кажутся ему слишком сильными для середины дня, а Силкэ – чересчур спокойным для человека, которому пришлось тащиться на гору в нерабочий сезон. Говоря по правде, местный сам вызвался стать их проводником, но Калеб сомневается, что им правили благие намерения. Скорее всего, выгода – вечный двигатель человеческой души. Это место считается священным для сааллов – коренного народа Саарге. Поэтому, когда чужаки из Америки приплыли на их земли, намереваясь потревожить местное святилище, у местного жителя не оставалось выбора. Отпускать иноземцев в одиночку то же самое, что четвертовать всех семерых собственными руками. По крайней мере, так сказал Силкэ.