Родители Дианы умерли незадолго до их знакомства со Стеллой, так что она знала, каково это – терять близких.
– Я хочу, чтобы это чувство ушло.
Диана обняла ее крепче.
– Оно уйдет. Когда-нибудь уйдет. А пока делай то, что должна. А начнем мы, пожалуй, с бокала красного вина.
В руках у Дианы была бутылка вина, купленная в маленьком магазинчике в Пензансе по дороге к коттеджу. Стелла сняла его сразу после разрыва с чопорным Дриари Дейлом, не справившимся с тяжелой ношей успеха «Охоты за наслаждением» и сбежавшим от Стеллы.
Стелла посмотрела на часы и впервые засмеялась:
– Два часа дня, не рановато ли?
Диана неодобрительно фыркнула:
– Как вы, писатели-маринисты, говорите? Солнце уже над фок-реей? К тому же сейчас ноябрь – на улице почти стемнело.
Не дожидаясь ответа, она вошла в дом, захлопнув дверь ногой в туфле на четырехдюймовом каблуке, стряхнула с себя длинное кожаное пальто, сняла с шеи платок. Все это Диана проделала не выпуская бутылку из рук.
В серых брюках и нежно-розовом кашемировом свитере Диана выглядела типичной представительницей современного Лондона. Стелла, оглядев подругу, невольно почувствовала себя неряхой в серых спортивных штанах и толстовке, облитой кофе. А хвост, который она соорудила не смотрясь в зеркало, только дополнял картину безразличия к себе.
Правда, Стелла была писателем-затворником, но было бы лучше, если бы она хоть что-нибудь написала за последние восемнадцать месяцев.
– Садись, – скомандовала Диана, направляясь к серванту за бокалами.
Стелла, подчинившись, уселась на красный кожаный диван. Да и как не подчиниться женщине ростом около шести футов, когда в тебе самой чуть больше пяти?
– Держи. – Диана сунула ей бокал. – Сразу полегчает. – И, сделав внушительный глоток, добавила: – Я пью за это.
Стелла молча кивнула и отпила из своего бокала.
– Ведь глава не готова? – спросила Диана после долгой паузы.
Стелла уставилась на свой бокал, не поднимая глаз на подругу.
– Нет, – еле слышно проговорила она, – прости…
– Все нормально, – откликнулась Диана.
Стелла покачала головой и вслух высказала то, что мучило ее все эти месяцы:
– Что, если я больше не напишу ни одной книги?
Этот страх появился у нее сразу после завершения первого романа. Бегство Дейла усилило его, а смерть отца укоренила окончательно.
Васко Рамирез просто родился у нее в голове, и его история с легкостью оказалась на бумаге.