– Для начала выясним, что вы хотите обсудить, оценку или вашу работу? Первое обсуждению не подлежит, значит – второе, – Владимир Григорьевич устроился поудобнее. – Как, по-вашему, для чего мы здесь? – он показал на себя и на меня. – За дисциплиной следить да оценки вам выставлять? Мне сорок три года, и я все учусь, а вам зазорно? – он помолчал. – Кстати, впредь мы будем оценивать нашу совместную работу, которая ведется здесь, у нас на глазах. То, что у вас практиковалось раньше, на кафедре основ: на занятия не ходить, работать неизвестно где, а потом приносить готовые проекты, неизвестно кем выполненные, этого больше не будет.
Он оглядел группу.
– Итак, кто еще недоволен своей клаузурой? Давыдова? Вам мы влепили тройку с тремя минусами.
Давыдова потерянно ковыряла краску на столе и улыбалась, поглядывая на Владимира Григорьевича.
– Что равнозначно единице с плюсом. Я хочу вас предупредить. Или вы начнете наконец работать, или в институте вам делать нечего.
Давыдова, покраснев и продолжая улыбаться, чуть ли не сползла со стула под стол и, спрятавшись за сумку, все так же поглядывала из своего укрытия на Владимира Григорьевича.
На кафедре я спросил, зачем же он с ней так сурово.
– Вы о Давыдовой? – поинтересовалась Роза Устиновна. – Она у нас замочек с секретом!
Роза Устиновна читала лекции по озеленению, была кандидатом сельскохозяйственных наук, доцентом нашей кафедры и женщиной неопределенного возраста.
– Способная девочка, никто не спорит, – сказала она, – но характерец!..
– Талантливая, – уточнил Владимир Григорьевич. – Только не подозревает об этом.
– Но характерец!..
– Без характерца она пропадет. В нашей стране не любят талантливых – они нестандартно мыслят.
– Поэтому, – тонко улыбнулась Роза Устиновна, – Давыдова у нас на особых правах… Мы опекаем ее, готовим к суровой жизни. Хотя, по-моему, она прекрасно умеет постоять за себя.
– В этом пункте, уважаемая Роза Устиновна, наши мнения расходятся.
– Что вы, что вы, уважаемый Владимир Григорьевич, вам виднее, вы – заведующий кафедрой, вы оцениваете ее исключительно оригинальные проекты! У нее, – пояснила мне Роза Устиновна, улыбаясь, – исключительно «отлично» или «тройка с тремя минусами». Среднего не дано.
Перемена закончилась, и мы пошли в аудиторию.
Мы дружно зашуршали кальками, прикрывая ими конспекты по философии. На третьем курсе у нас началась философия. Мы благополучно разделались с историей партии (первый курс), с научным коммунизмом и политэкономией (второй курс) и теперь готовились к предстоящему семинару по философии, делая вид, что раздумываем над поселком.