– Мы – Дети Моря, – продолжал голос из расселины. – Не
только королевская семья – все мы потомки дори-а-дау. Не родные,
так приемные. Любящие и любимые.
Да, подумала Юнфанни, и это верно. До сих пор рыбаки тайком
приносят жертвы Морскому Старцу, хоть это запретил еще дед
нынешнего короля. Но как мало Детей Моря осмеливается встречаться
на молении древним богам, наносить на лица густой краской узоры,
древние, как сам остров! Сейчас, например, над обрывом всего
четверо: сама Юнфанни, двое коренастых братьев-рыбаков и подручный
смотрителя маяка – щуплый юнец, сине-красный узор на лице которого
означает мольбу об ответной любви.
– Но поклонение вере предков еще не значит, что надо
обижать жреца Безымянных. Глупая шутка – засунуть его вниз головой
в бочку из-под соленой рыбы. Это не радует Морского Старца и его
милосердную дочь!
– Это вам говорится! – улыбнулась Юнфанни братьям-рыбакам.
Те мрачно отвернулись. Ничего не скажешь, Шепчущий имеет над ними
власть.
А ведь неизвестно даже, кто таков Шепчущий. Кто с ним знаком?
Кто его видел? По голосу не понять, мужчина это или женщина…
пожалуй, все-таки мужчина. И ведь сумел, не показываясь никому на
глаза, сплотить, объединить и подчинить себе Детей Моря!
– Дори-а-дау простит вашу выходку, – продолжал голос из
расселины, – но впредь будьте осторожны. Не забывайте, что король
преследует нашу веру, жрец требует от него решительных мер, а новый
дарнигар из кожи лезет, чтобы переловить и отправить в изгнание
Детей Моря. Конечно, если бы ему это удалось, Эрниди обезлюдел бы,
ибо каждый островитянин в душе поклоняется дори-а-дау и ее
могущественному отцу… А сейчас опуститесь на колени и обратите свои
просьбы к Морской Деве!
Юнфанни рухнула на колени над обрывом, простерла руки к темному
прибою:
– Добрая хозяйка моря, помоги! Меня мучают боли в голове…
по утрам встаю, словно совсем не спала… и на душе сумятица. Ведь я
чту твой дар, твою пещеру – а вынуждена смотреть, как чужеземцы за
деньги пользуются тем, что ты подарила только нам, эрнидийцам. И не
просто смотреть… я трактирщица, живу за счет этих приезжих! Сердце
не в ладу с головой – помоги, подскажи, дори-а-дау!
Волнение подкатывает к горлу, становится трудно дышать. Чтобы не
потерять сознание (так было однажды), женщина заставляет себя
отвлечься от молитвы и незаметно оглядывается. Рядом, стоя на
коленях, тихо бубнят братья-рыбаки. Прислушиваться незачем: молят
об улове. Что-то шепчет помощник смотрителя маяка. Тоже не секрет:
влюблен в дочку Юнфанни, вымаливает ее себе в жены. Хрен ему,
голодранцу, хоть и брат по вере!