– Я знаю. Но, может, это была какая-то пустынная краснокнижная собака. Они-то здесь вполне могут оказаться.
– Краснокнижная собака? Просто… Просто представь, что у тебя в кузове последний экземпляр этой ебаной красной книги. Или не знаю, Ноев Ковчег. Больше так не делай.
– Ладно.
Поездка продолжилась, как и раньше – в гробовом молчании. От скуки или природного любопытства, но вопрос о содержимом кузова донимает меня все больше. По грубым прикидкам вес груза не больше 500 килограмм и это кажется странным.
– Взрывчатка, да?
– Что?
Киваю затылком в сторону кузова.
– Нет. Просто будь осторожнее.
– Точно оружие. Но не имперское. Конфедераты помогают повстанцам, да?
– Почему не имперское? – спрашивает он, как спрашивают, когда хотят чтобы кто-то отвязался.
– Я тут два года военный инструктор. Я знаю, кому и как уходит имперское оружие.
– Что нужно Империи здесь?
– Понятия не имею. Мне говорят «летишь завтра», я не спрашиваю «зачем?». Я спрашиваю «сколько?».
– Умирать не жалко ради денег?
И снова этот тон. Вроде и спрашивает, но как же ему наплевать.
– Да тут спокойно. Местные нам задницы вылизывают и пылинки сдувают. Кроме того… За что еще умирать? За Императора? Отец сделал это в Эмирате в 95. С моей семьи пока хватит.
– В Эмирате, серьезно?
В его голосе прорезается интерес, он отворачивается от окна и бросает на меня настолько странный взгляд, что даже на лице его смотрится чужеродно.
– Во время штурма Отважного. Что тебя удивляет?
– Не удивляет. Мой отец там же. В 96.
– О как… Что с ним случилось?
– Это было… Частное предприятие. Подорвался на растяжке. все, что я знаю.
– Так у вас целая династия. Неплохо. Там точно оружие!
И Ян улыбается.
– Раскусил.
Солнце склонилось к закату, тени утроили свою длину, грузовик продолжает петлять меж холмов. Мне наконец удалось его разговорить и мы еще долго поддерживаем вялую беседу, болтаем в основном про мировую политику – самую идиотскую тему, которую только можно представить и, я уверен, мало интересующую нас обоих, но подарившую хоть какие-то точки соприкосновения.
Я собираюсь заставить его снова сесть за руль, но шум постороннего двигателя разбавляет монотонное гудение грузовика – из-за скал выруливает помятый грязный внедорожник. Спустя секунду доносятся вопли на безобразной местной тарабарщине, которую я вполне мог бы выучить за прошедшие годы, если бы не имел ни капли самоуважения.