…XXIX
«Ну, все кончено, и слава богу!»…
«… увижу Сережу и Алексея Александровича, и пойдет моя жизнь, хорошая и привычная, по-старому»…
В Бологом она вышла освежиться…
…XXX
«– Вы знаете, я еду для того, чтобы быть там, где вы, – сказал он, – я не могу иначе… … она чувством поняла, что этот минутный разговор страшно сблизил их; и она была испугана и счастлива этим.»
Анна вернулась в вагон. Аннушка дремала в кресле. Она с руками укрылась пледом и прикрыла глаза. Разговор с Вронским не оставил сомнений: он признался в любви, а значит, хочет быть ее любовником! А она?!
«Это исключено, но…»
Анна вновь и вновь перебирала в мыслях все моменты общения с ним и погрузилась в сладостную дрему: она опять в позе, но на ней уже не муж с лицом Байрона, а уже Вронский, смотрит своим преданным и восторженным взором… Она ощутила позывы «внизу» и непроизвольно просунула руку под юбки, под белье…
…Она проснулась: ее тормошила Аннушка:
– Анна Аркадьевна, простите, но Вы так стонете!
Анна ужаснулась: хорошо, что руки были под пледом! Она почувствовала презрение к себе, встряхнулась.
– Дурной сон, Аннушка.
…В Петербурге на вокзале ее встречал муж.
«Ах, боже мой! отчего у него стали такие уши?» – подумала Анна…. Какое-то неприятное чувство щемило ей сердце».
XXXI
«…Вронский… увидал ее мужа… и испытал неприятное чувство …. Он только за собой признавал несомненное право любить ее…»
«Раздевшись, она вошла в спальню, но на лице ее… не было того оживления, которое в бытность ее в Москве так и брызгало из ее глаз…»
– Я соскучился по моей любимой и заслуживаю вознаграждение за терпение! Как считает она?
Анна, конечно, тревожилась за свое поведение после объяснения с Вронским. Но обошлось и даже были свои плюсы: она закрыла глаза и представила на его месте Вронского, его лицо вблизи своего… Новые ощущения оказались настолько сильными, что она даже неожиданно для себя ощутила оргазм и это непроизвольно отразилось на поведении при соитии.
«Потому что я была с Ним!!».
Она не думала, что Алексей Александрович это может заметить, она вообще в этот момент думать была не способна. Но он заметил и неожиданно поцеловал «после». А вот это новшество было Анне неприятно…
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
…IV
Петербургский высший круг, собственно, один; все знают друг друга… Вронский был везде, где только мог встречать Анну, и говорил ей, когда мог, о своей любви.»