В это время Карл Август фон Харденберг (1750—1822, см. выше) был канцлером Пруссии и реформатором. Это был политический контекст, в котором Гегель на принципиальном уровне доказал свою правоту:
– народ сам устанавливает свои законы
– публичный характер правосудия
– самоуправляемые округа или корпорации
– народное представительство
– двухпалатные палаты
– публичные дебаты по законодательству
– свобода прессы.
В письме к канцлеру Харденбергу от октября 1820 года (Corr II, L376) Гегель приложил экземпляр «Философии права». Это было накануне Веронского конгресса в декабре 1822 года, на котором австрийский государственный деятель Меттерних должен был выступить против Харденберга. Веронский конгресс был созван для того, чтобы застолбить либеральные идеи. Не было сомнений, что народное представительство будет создано по всей Германии в короткие сроки. В целом Гегель был впечатлен тем, как масштабно в Пруссии рассматривались политические события после столь долгого пребывания в небольших немецких государствах.
В «Философии права» Гегель противостоял на уровне политической теории Карлу Людвигу Галлеру (1768—1854, выше), дипломату консервативного толка и автору книги «Восстановление политической науки» (тома 1—4, 1816—21, том 5, 1834). Галлер был категорически против французской революции. Он свел государство к частному праву, то есть к правам князя, и отверг идею законов как произведения народа, чье согласие придает им необходимость и универсальность. Галлер перевел свою работу на французский язык. Ответ Гегеля Галлеру содержится в «Философии права» (параграф 258 Ремарка).
Гегель также выступал против чисто исторической концепции права (Введение, параграф 3). В то время она ассоциировалась с Риттером фон Гуго (1764—1844), а вскоре после него – с Фридрихом Карлом фон Савиньи (1779—1861, см. выше). Так, например, он критикует несправедливость римского семейного права.
Наивность в отношении Пруссии
В «Философии права» Гегель одобряет двухпалатную систему, включая наследственную Вторую палату, хотя в 1831 году он ее критиковал. Это была англиканская модель, хотя демократическая и монархическая гармония Пруссии была более продвинутой, или так утверждает Розенкранц. Гегель рассматривал военных как отдельную касту, и это тоже, по словам Розенкранца, не соответствовало прусской действительности. Гегель также не понимал специфики прусского местного самоуправления, которое отличалось как от французских департаментов, так и от ситуации в России.