Лев Егорович отдышался и ответил на предложение Кольки громко и отчетливо:
– Пшел прочь! Я тебе что, немощь какая? Кыш!
Колька знал Льва Егоровича не первый день, поэтому совсем не обиделся. Наоборот, продолжил.
– Да какая немощь, Левгорыч? Че вы начинаете? Я ж быстро – раз-раз, да и погоню.
– Намекаешь, что я старый?
– А вы че, молодой, Левгорыч?
– Да я тебя соплей перешибу, шкет!
– Да ладно вам, Левгорыч, че вы. Вы меня уж который год перешибаете. Никаких ж соплей на то не хватит. Я вообще мигом метнусь. Пакет поставлю у вашенской двери – и делов-то!
– Ну, я долго поднимать мешок этот буду, тут твоя правда, – кивнул Лев Егорович. – Ты быстрее управишься, даром что сопляк.
Колька уже не слушал. Забрал пакет и кинулся в подъезд.
Лев Егорович закрыл глаза и слушал, как бьется сердце, как хохочет ребятня, как гудят за домом машины.
– Хороший малый, – прошептал он так, чтобы не услышали пробегающие мимо дети, и поднялся со скамейки.
Подъездная дверь снова распахнулась. Выбежал Колька:
– Поставил у двери.
– Мог бы и занести, – сказал Лев Егорович вместо спасибо. – Там открыто.
– Оставляете хату пустой? Не дело. Обнесут же.
– А с чего ты взял, что я там один?
Колька расхохотался:
– Подружку завели?
– Ах ты!
Лев Егорович замахнулся широкой ладонью, метя по шее пацана. Колька ловко проскользнул под рукой и выбежал на дорогу. В свете яркого поднимающегося солнца казалось, что он окружен белым, как от нимба, светом.
– Удачи, Левгорыч!
Лев Егорович кивнул и стал подниматься по лестнице, приговаривая:
– Поднимая до неба пыль, ала ворвалась в переулок, и мимо Пилата последним проскакал солдат с пылающей на солнце трубою за спиной.
Даня давно заметил, что все люди переходят дороги по-разному. Особенно в тот момент, когда зеленый догорает и всем понятно, что вот-вот вспыхнет красный. Тут люди характер и показывают. Он выделял несколько типов.
Первые останавливаются и никуда не спешат. Такой, например, была бабушка Ева. Она ждала спокойно, словно прибрала за пазуху саму вечность.
Вторые стремглав бросались через дорогу. Скорые, резвые. Таким был Колька – сосед дедушки и знакомый Дани.
Третьи вроде бы и ускоряются, потому что спешат, но тормозят в последний момент, уже перед самым концом пешеходного перехода. Как будто пытаются сохранить достоинство. Таким был сам Даня. Он как будто этим притормаживанием честь себе сохранить пытался, за что сам себя и корил. Мелочно это было как-то.