С софы поднялась женщина. Она оказалась намного выше Ариадны, даже Ольги, во всем крупнее и величественнее обычного человека. Я никогда не видел такого мощного тела, и необычайного – металлически-бронзового – оттенка кожи, и таких длинных, переплетенных с лентами, бусами и рубинами волос, достающих до пола. Это был древний облик, не тронутый многовековым смешением народов, к которому энтропы (а от ее атра-каотики внутри у меня тут же задребезжало) стали приспосабливаться, когда исчезли боги.
– Твое имя, – молвила Ариадна.
– Мое имя, – вторила бронзовая женщина и вздохнула, – мне не принадлежит. Вы распоряжаетесь им как собственным. Я не способна этому помешать.
– Сюда не попасть не зная его.
– Огарочек… – Бронзовая женщина занесла руку над Ариадниным затылком, но не тронула ее. – Мне не в авантаж задавать гостям неловкие вопросы. Чем больше существ знает мое имя, тем чаще я вижу внешний мир. Потому-то мне глубоко, бесстыдно плевать, – это слово она произнесла нараспев, с хищническим довольством, – что вы опять пытаетесь перебить друг друга.
Я сделал шаг. Взгляд женщины метнулся в мою сторону. Без сомнения, он принадлежал самому кровожадному монстру-удильщику по обе стороны озера.
– Ариадна… Что происходит?
– Девушка из галереи была здесь вчера утром. Она забрала эту искру до того, как мы повезли вторую к Обержину.
– И… – Я снова шагнул. – Что это значит?
Конечно, я знал, знал, черт возьми, но не мог озвучить первым.
– Кто-то был осведомлен не только о том, что́ мы везем Обержину. Он также знал, что вторая искра все время была здесь.
Бронзовая женщина вновь опустилась на софу.
– Стефан был умен. Но это не делало его сивиллой. Догадался он – мог кто угодно, зная суть моего узилища.
Она раскинулась по дивану, и бронзового стало больше бордового. Я смотрел на это, но не видел, перебирая про себя, как четки, Ариаднины слова.
Вчера утром.
Минотавр вызвал нас где-то в два дня.
До того, как мы повезли.
Он говорил что-то о резкой смене планов.
– А книга? – спросила Ариадна. – Которая лежала в мешке под янтарем. О ней никто не знал. Даже Стефан.
Лицо бронзовой женщины застыло. Энтропы редко удивлялись, ведь для тех, кто умел считать вероятности, видя будущее калейдоскопом разновесных событий, в жизни было не много неожиданностей. Однако здесь, вдруг вспомнил я, атрибуты никто не мог найти. Они как будто были вне системы. А значит, и система с ее массивами, маркерами и связями, из которых энтропы ваяли свои матрицы, возможно, тоже была недоступна для монстра-удильщика. О…