***
– И что Вы думаете, док? Она станет первой?
– Не знаю, Эн. Возможно. Мне страшно за неё. За то, чем эта пересадка может вообще закончится. Все ведь только в теории. А что, если что-то пойдет не так? Что, если я не все предусмотрел и продумал? Она так красива и молода. Вся жизнь впереди…
– Бросьте, доктор Ларсен, Вы же видели её. Она не живет. Она так долго не протянет. По мне, так лучше стать жертвой науки, чем так жить.
– Возможно, ты права. Похоже, она сама не видит для себя иного исхода. Уцепилась за это, как за последнюю соломинку. Её не переубедят никакие из вероятных побочных последствий.
– Док, лучше кандидата нам не найти! – ободряюще похлопывая по плечу Ларсена, протянула Энни.
– Да, но ты забыла, что нам нужен кто-то второй? Кто-то кто хоть как-то нам и ей подойдет.
– Не будем забегать вперед. Пока попробуем просто облегчить участь этой девочки.
Казалось, Дарси Ларсен не слышал последней фразы медсестры. Он так долго ждал подходящего кандидата для проверки своей теории на практике, так хотел скорее найти нужного человека. А теперь, стоя у окна в своем кабинете, ощутил весь груз ответственности, которую собирался на себя взять. Но оправдан ли риск?
Вспомнив Лизи, её худенькие плечики и увядающую юность, он твердо понял для себя, в отношении Лизи этот риск оправдан полностью.
Что могло ждать эту девочку? Практика психиатрии показывала, что если пациент с подобными симптомами не справился с травмой в течение первого года лечения с медикаментозной помощью и терапией, то его ждет в дальнейшем лишь прогресс заболевания, которое будет обрастать все новыми и новыми сопутствующими симптомами и проявлениями.
Что ждет Лизи? Сумасшедший дом. Если они вместе не рискнут – она уже никогда оттуда не выйдет.
– Да, риск оправдан! – произнес Ларсен вслух, сам поверив в правильность, даже гуманность того, что собирался испытать на Элизабет Нюрц.
Предстояла большая работа – нужно было детально исследовать все тонкости хрупкой психики Элизабет. Досконально проникнуть в сложный запутанный клубок её душевных нитей: всё детство, юность, отношения её родителей и её отношения с родителями, обстановка в семье и то, как Лизи чувствовала себя с каждым из членов семьи. Её взаимоотношения с окружающим миром, её индивидуальное мировосприятие. Все это должно быть досконально изучено, изъедено, а заставить человека в состоянии глубочайшей депрессии и нервного расстройства точно вспомнить и внятно передать доктору всю интересующую его информацию – непростая задачка.