– Куда попёрла эту тварь,– заорал Прошка.
– Отойди с дороги, – недобро сверкнула глазами Варвара.
И тут из-за спины на Прохора бросился пес, злобно рыча. Вцепился в него. Но тот отшвырнул его ногой, пес отлетел, ударился о дерево и затих.
– А ну положила девку, и пошла вон,– угрожающе стал надвигаться Прохор.
Но подойти не смог. Кто-то сзади взял его за плечо. Прохор дернулся, но вырваться не мог. Плечо держали так, будто тисками захватили. Он оглянулся: позади стоял кузнец. Огромный мужчина, более чем на голову выше Прохора. Он был невероятной силы, спокойно мог удерживать и поднимать лошадь. Кузнец никогда не повышал голос, был спокоен и справедлив. И если уж вставал на чью-то сторону, то для этого были веские основания.
– Чего ты,– тут же съежился Прошка, – это моя дочь, что хочу…
– Еще слово, и будет хуже – сказал Глеб. – Пропусти Варвару. Иначе пеняй на себя, сожму посильнее, и рука хрумкнет.
Прошка замолк. Репутация у кузнеца была такая: говорил он редко, но слова его никогда не расходились с делом. Если сказал, что будет хуже, значит будет.
Варвара побежала домой, крикнув:
– Пашка, беги за лекаркой.
Сенька побежал следом за мамой домой.
Варвара влетела в избу, положила девочку на лавку. Почти сразу следом зашла деревенская лекарка – Настасья. Посмотрела ребенка, аккуратно потрогала руки, ноги. Малышка застонала.
– Нога сломана, что там внутри – непонятно. Плоха девчонка, может не выжить. Ироды какие.
Обе женщины услышали, как кто-то заходит в избу и стук клюки по полу.
Они оглянулись.
Глава 2.
Зашла бабка Марфа: с темным платком до глаз, опираясь на толстую палку. И очень-очень древняя, годы пригибали ее к земле, сделав спину сутулой. Во взгляде была мудрость веков, а не лет.
Кто она и откуда взялась, никто не знал, и не помнил. Еще дед Варвары говорил, что она уже такой древней жила на окраине, в лесу, а ему говорил об этом еще его дед. Вместо дома – почти землянка. Топилась по-черному. В тяжелых случаях – кто-то заболел тяжело, или ранен – за помощью обращались к ней. И она помогала. Но ходили слухи, брала за это много: счастьем, годами жизни, здоровьем.
Но некоторые говорили, что это болтовня трусливых и завистливых баб.
–Что с девочкой,– прошелестел голос.
– Нога сломана. Избита, что внутри – пока непонятно,– отозвалась Настасья.