Если же результат будет негативным, то Наташа была согласна и на зачисление по свидетельству о восьмилетнем образовании. И еще раз отучиться в девятом – десятом классах. Но уже в колледже.
Лишь бы не возвращаться домой.
Само собой разумеется, что мать Наташа в свои планы не посвящала, чтобы не провоцировать дополнительные скандалы и агрессию. Но жить так дальше было невозможно. Невыносимо.
Вскочив на подножку, девушка вошла в переполненный автобус и заняла свое место у окна.
Ехать нужно было немногим больше часа. Потом пересадка на следующий автобус. Потом на поезд.
Отправляться в далекий путь одной очень даже страшно и некомфортно. Но другого выхода нет. Дома еще хуже. Дома ее ничего не держало. В школе близких друзей и подруг завести не удалось, слишком разными были их интересы. Первая любовь по счастливой случайности тоже пока обошла стороной. Так что особо тосковать по дому причин, вроде бы, и не было.
Наташа жила надеждами на лучшую жизнь. Ну, хотя бы более спокойную. Учиться она умела и любила. Высоких стандартов перед собой не ставила. Хотела просто найти свое место в жизни. Учиться. Заниматься любимым делом. Иногда, не очень часто, общаться с интересными людьми. Ни от кого не зависеть материально. И не выслушивать постоянных ежедневных упреков и оскорблений. Жить простой скромной жизнью.
…
Захар находился в раздраенных чувствах.
Во-первых,
он впервые за много лет встретил девушку, которая заинтересовала его настолько, что он забыл про самого себя, про все свои дела! И даже не подумал о том, что до отъезда осталось всего несколько часов! А неотложных дел было так много, что даже и за сутки не успеть.
Во-вторых,
на фоне встречи с Наташей, все его неотложные дела, равно, как и вся его прежняя жизнь, казались настолько блеклой, неважной и более неинтересной, что завершать уже начатые, и начинать еще планируемые дела, совсем не было никакого желания. Даже сама мысль о каких-то там делах приводила его в состояние раздражения и не-спокойствия.
В-третьих,
он попытался найти адрес Наташи в свадебном салоне. Но там ему сказали, что кроме имени ничего не знают, поскольку договоренность об оказании услуг была устной, а оплата наличной.
Он обратился в клуб, в Дом Культуры. Но было уже слишком поздно, и члены комиссии разошлись по домам.